Но Офелия все-таки вернулась. Глаза ее округлились, а лицо сияло радостным возбуждением, словно наступило Рождество.
— Фрэн, — позвала она. — Фрэн, просыпайся! Я сходила туда! Я была смелой! Фрэн, кто там живет?
— Летние люди, — сказала Фрэн. — Они тебе что-нибудь для меня дали?
Офелия поставила на одеяло какой-то предмет — очень красивый, как и все, что делали летние люди. Это был флакон из перламутрового стекла размером с тюбик губной помады, который обвивала эмалированная зеленая змейка, чей хвост служил пробкой. Фрэн потянула за хвост, и змейка развернулась. Из горлышка флакончика показалось древко стяга, на расправившемся шелковом полотнище которого были вышиты слова: «Выпей меня».
Офелия смотрела на все это помутневшими от обилия чудес глазами.
— Я сидела там и ждала, а мимо пробежали две маленькие лисички! Они забрались прямо на крыльцо, подошли к двери и скреблись в нее до тех пор, пока она не открылась. Они зашли прямо в дом! А потом вышли, и одна из них подошла ко мне, держа в зубах бутылочку. Она положила ее у моих ног, и они ловко сбежали по ступенькам и скрылись в лесу. Фрэн, это было совсем как в сказке!..
— Да, — сказала Фрэн.
Она поднесла сосуд к губам и выпила его содержимое. Потом закашлялась, вытерла рот и лизнула тыльную сторону ладони.
— Я хочу сказать, что люди вечно что-нибудь сравнивают со сказкой, — продолжала Офелия. — Но обычно они имеют в виду, что кто-то влюбляется и женится. Живет долго и счастливо. Но этот дом, эти лисы… Вот где самая настоящая сказка. Кто они такие? Летние люди?
— Так их называет мой отец, — сказала Фрэн. — Но когда на него находит приступ религиозности, он называет их дьяволами, явившимися, чтобы украсть его душу. Это потому, что они снабжают его выпивкой. Он о них никогда не заботился. Этим всегда занималась мама. А теперь, когда ее нет, это моя работа.
— Ты у них работаешь? — переспросила Офелия. — Ну, как у Робертсов?
Фрэн вдруг почувствовала невероятное облегчение. Казалось, впервые за много дней у нее согрелись ноги, а горло смягчил медовый бальзам. Даже нос перестал болеть и выглядел не таким красным.
— Офелия… — сказала она.
— Да, Фрэн?
— Думаю, теперь я совсем скоро поправлюсь. Это твоя заслуга. Ты была храброй, оказалась настоящим другом, и мне нужно придумать, как тебя отблагодарить.
— Да я не… — возразила Офелия. — То есть я рада, что все так получилось. Рада, что ты попросила меня о помощи. Обещаю, что никому ничего не скажу.
«Если расскажешь, потом пожалеешь об этом», — подумала Фрэн, но вслух ничего не сказала.
— Офелия! Мне сейчас нужно немного поспать. А потом, если захочешь, поговорим. Можешь даже остаться тут, пока я сплю. Если хочешь. Знаешь, мне наплевать, что ты лесбиянка. В кухне на столе лежат «Поп тартс». И те два сэндвича, что ты принесла. Я люблю с колбасой. Можешь взять себе тот, что с беконом.
Она заснула прежде, чем Офелия успела ответить.
Проснувшись, Фрэн первым делом наполнила ванну и быстренько осмотрела себя в зеркало. Волосы выглядели безжизненными и сальными и были в колтунах, словно у ведьмы. Под глазами залегли глубокие тени. Она высунула язык, он был покрыт желтым налетом. Когда она вымылась и снова оделась, джинсы висели на ней мешком, и было такое ощущение, будто у нее остались только кости.
— Сейчас я могла бы съесть слона, — сказала она Офелии. — Но сэндвич в виде кошачьей головы и парочка «Поп тартс» — для начала совсем неплохо.
Офелия налила свежевыжатый апельсиновый сок в керамический кувшин. Фрэн не стала говорить ей, что отец иногда использует его как плевательницу.
— Можно задать тебе еще несколько вопросов? — спросила Офелия. — Ну, про летних людей?
— Не уверена, что смогу ответить, — сказала Фрэн. — Но давай, попробуй.
— Когда я только вошла туда, — продолжала Офелия, — то поначалу подумала, что там живет какой-то затворник. Ну знаешь, из тех, что все собирают и никогда ни с чем не расстаются. Я смотрела про них передачу по телевизору, иногда они собирают даже собственные какашки. И мертвых кошек. Это просто ужасно. Дальше все выглядело еще более странно. Но я ни разу не испугалась. Мне казалось, что там кто-то есть, но они были рады меня видеть.
— Им редко составляют компанию, — объяснила Фрэн.
— Понятно. А зачем они собирают все эти вещи? Откуда это все?
— Некоторые вещи — из каталогов. Иногда мне приходится идти на почту и забирать их заказы. Иногда они сами уезжают и что-нибудь привозят. А иной раз говорят мне, что им нужно, и я им это достаю. В основном это вещи от Армии спасения. Однажды они велели мне купить сто фунтов медных труб.