– Мехмет здесь по моей просьбе, – сердито ответил Гекхан, – вот тебя я точно не звал.
– Хватит! – Отец выкрикнул это второй раз за вечер, и снова все замолчали.
– Адвокат говорит, – тихо начал Мехмет после долгой паузы, – что будет сложно, но он попробует договориться с прокурором. Боюсь, полностью избежать тюремного срока будет нельзя, но есть шанс на год или около того, может быть, с сокращением срока за хорошее поведение…
– О Аллах, – Хазан потерла виски. – В голове не укладывается.
– И ведь всего-то навсего надо было промолчать. Просто промолчать, и ничего бы не случилось… – Гекхан покачал головой, и Хазым Эгемен поднял голову.
– Это все твоя вина, – сказал он, глядя на Мехмета, и Мехмет осекся, обалдело уставившись на отца. Он приоткрыл рот, пытаясь что-то ответить, но отец перебил его. – Это все ты. О Аллах, я проклинаю тот день, когда ты вошел в нашу жизнь.
– При чем тут я? – Голос Мехмета звучал пронзительно, резко, нервно. Хазан выпрямилась, вопросительно глядя на отца, и даже Кудрет вскинул брови, глядя на Хазыма Эгемена с недоумением.
– Ты промыл ему мозги. Он сам это сказал. Что это твоя работа. Ты наболтал ему какой-то чепухи. Полностью взял под контроль моего сына. Все то, что он тогда говорил, это не он, это ты его настроил. Нес там всю эту чушь, про то, как у него ничего не было, как он бы предпочел жить в бедности, про то, как тебя заживо хоронили. Жаль, что откопали в таком случае.
– Дядя Хазым! – Хазан вскочила на ноги, с ужасом глядя на отца, а Мехмет стоял, словно пораженный громом, уставившись в одну точку перед собой.
– Все покатилось в пропасть из-за тебя. В день, когда ты пришел, все это началось. Одни несчастья, и все началось в день, когда ты появился в нашей жизни, и я каждый день проклинаю тот день. С твоим появлением все и началось, мои сыновья подняли против меня бунт, моя дочь не желает меня видеть, даже дочь моего друга, и та пошла против меня, и все это началось с твоим тут появлением. Пока тебя не было, мы жили мирно. Кто ты такой? Кто ты такой, и за что Аллах наказал нас твоим появлением?
Гекхан чувствовал, что у него отвисла челюсть, но он никак не мог закрыть рот. Отец бил все рекорды. В своем стремлении не признавать свою вину, он готов был свалить все на совершенно постороннего человека. Гекхан оглядел комнату, видя, что все солидарны с ним – на лицах всех присутствующих был только шок, шок и ничего кроме шока.
Мехмет Йылдыз ошалело хлопал глазами, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, он не отрываясь смотрел на отца и молчал, по-видимому, не находя слов.
– Мехмет… – Хазан подошла к нему, взяв его за руку и попытавшись приобнять, но Мехмет протестующе поднял руку, отступая от нее на шаг. Он окинул безумным взглядом комнату, неверяще глядя на каждого, и снова посмотрел на Хазыма Эгемена.
С его губ сорвался короткий смешок. Еще один. И еще.
Его плечи затряслись, и он разразился громким, заливистым, оглушающим смехом. Он смеялся, закинув голову и казалось, что в его глазах уже наливаются слезы.
– Свершилось, – голос Кудрета было еле слышно из-за хохота Мехмета, и это несмотря на то, что Кудрет голос никогда не понижал. – Свершилось. Он наконец-то спятил. Поздравляю всех, мы дождались.
Ответом ему был новый взрыв хохота, и Мехмет покачал головой, поднимая руку в сторону Кудрета, и пытаясь подавить смех.
– Нет-нет, господин Кудрет, – сказал он сквозь короткие и резкие, сотрясающие тело смешки. – Я в твердой памяти, уверяю. Это правда очень смешно. Если бы вы только знали, вы бы тоже посмеялись. Уж вы-то в первую очередь.
Он снова залился смехом, на этот раз прикрывая лицо ладонями и присел в кресло, склонившись вперед. Отец громко фыркнул, поднимаясь на ноги и с гневным видом удалился из комнаты.
– У судьбы потрясающее чувство юмора, знаете? – Мехмет поднял голову, оглядывая всех, кто оставался – Гекхана, Кудрета, Хазан, присевшую на пол у кресла рядом с ним, держащую его за руку. – Черт возьми, это правда, очень смешно. И очень грустно. Очень, очень грустно.
С этими словами он вдруг поднялся, подхватил пиджак и тоже пошел прочь, не оглядываясь, и Хазан быстрым шагом пошла за ним.
– И что это было? – Это были единственные слова, которые смог выдавить Гекхан, и Кудрет кивнул, с любопытством глядя вслед удаляющимся.
– Да, – сказал он, поворачиваясь к Гекхану и задумчиво наморщил лоб. – Очень интересно, что это сейчас было. Очень.
========== Часть 25 ==========
Мехмет вылетел прочь из особняка Эгеменов так быстро, словно за ним гнались все демоны ада. Слова господина Хазыма гремели в его голове, и смех снова и снова заполнял его, и он начинал смеяться, потому что иначе, казалось ему, он начнет рыдать.
Все покатилось в пропасть из-за тебя.
«Да, так и было, господин Хазым, так и было, папа. Все покатилось в пропасть из-за меня. Только не сейчас, а тридцать лет назад».
Он чувствовал, что кто-то прикасается к нему, хватает за руки, за плечи, но он сбрасывал с себя эти руки, шел быстрее и быстрее, не видя дороги, не понимая, куда идет.
– Да стой же ты, божье наказание! – От резкого толчка в бок он едва не полетел в сторону, почти падая, но руки перехватили его, и Хазан едва не упала вместе с ним.
Хазан.
Мехмед выдохнул, осел, как-то сразу весь расслабился, садясь прямо на прохладный асфальт пешеходной дорожки. Он смотрел прямо перед собой и словно сквозь вату слышал, как Хазан с кем-то говорит, резко кому-то отвечает. Он заставил себя поднять голову и посмотреть – несколько прохожих с остановились и теперь, с любопытством и подозрением глазели на него. Мехмет просто помахал им рукой, чтобы отстали, и Хазан присела перед ним, заглядывая ему в глаза, разглядывая его лицо. Она перехватила его руки, подняла его голову, встревоженно смотрела на него, словно пытаясь понять, здесь он еще или его уже унесло.
Мехмет опять рассмеялся. Так теперь всегда и будет? У него не будет возможности просто немного расстроиться, чтобы она не подумала, что у него срывает крышу?
Так теперь всегда и будет, пока он с ней, и поэтому он не должен был быть с ней, это груз, который он не должен был на нее сваливать…
Его смех очевидно ее напугал, и он замолчал.
– Хазан, все нормально, – тихо сказал он. – Я не спятил, твой дядя не дождался.
Ее глаза изумленно расширились, на секунду она замерла, но когда он улыбнулся ей, Хазан с облегчением рассмеялась, обнимая его.
– Ты в порядке, Мехмет?
Он хотел ответить ей, что все хорошо, что все замечательно, прекраснее быть не может, чтобы она никогда ни о чем не беспокоилась, но это ведь было неправдой.
– Я не в порядке, Хазан, – еле слышно сказал он ей на ухо. – Я никогда не в порядке. Я никогда не буду по-настоящему в порядке.
Хазан отстранилась, снова внимательно разглядывая его лицо, словно пытаясь понять, что он имеет в виду, и хотела спросить, а он хотел ответить, но громкий раздраженный разговор проходившей мимо пары напомнил им, что они были в неподходящем для этого месте.
Хазан поднялась на ноги, поднимая его за руку, и потянула его за собой.
– Моя машина осталась там, – она прикусила губу, сомневаясь, очевидно не желая сейчас возвращаться туда, – мы можем поймать такси…
– Мой мотоцикл, – ответил Мехмет, глядя в темное, беззвездное небо большого города. – Мой мотоцикл стоит там уже несколько месяцев. Давай заберем его?
– Мотоцикл? – Хазан задумчиво склонила голову набок. – Я не ездила на мотоцикле… – Она нахмурилась, вспоминая. – Аллах, да я и не помню, когда я на нем в последний раз ездила? Еще в Америке, кажется.
– Ты умеешь водить? – рассеянно спросил Мехмет, двинувшись назад к особняку, и Хазан пошла за ним.