– Мне и вас будет достаточно, господин Мехмет, – раздраженно ответила Элиф. – Можно вас на пару слов?
– Конечно, госпожа. Можем пройти в мой кабинет… – Мехмет озабоченно нахмурился, глядя на сердитую бледную девушку, та поджала губы, оглядываясь по сторонам.
– Это необязательно, много времени я у вас не отниму.
– Прошу, – Мехмет указал на диваны и кресла, стоявшие у окон, оглядываясь на любопытную Мерве, и Элиф послушалась его, пройдя к креслам нервной походкой, но приседать не стала, просто разворачиваясь к нему, когда подошла к окну. – Кофе, госпожа Элиф? Чай? Воды?
– Ничего не нужно, – ответила девушка сквозь зубы. – Я просто хотела вам кое-что отдать, – она открыла сумку, доставая из нее конверт. – На самом деле, я должна была просто все это порвать, но… Я подумала, что просто обязана прийти и швырнуть вам это в лицо.
Мехмет вырвал конверт из ее руки, прежде чем она осуществила задуманное. Краем глаза он увидел вошедшую в здание Хазан, и он вспомнил, как она швырнула ему тогда в лицо стодолларовую купюру, в тот злополучный день, когда он познакомился с ней и со всей этой чертовой семейкой.
Если бы он просто тогда отказал Эдже, жизнь была бы намного проще.
Он быстро открыл конверт и посмотрел на бумагу, выскользнувшую из него.
Чек.
Чек на триста тысяч лир.
Мехмет сжал зубы, заливаясь краской от неловкости.
– Большие деньги, и правда, – лицо госпожи Элиф дрогнуло, и ему показалось, что она расплачется, но ее глаза оставались сухими. – И мне интересно было знать, во сколько вы оцените жизнь моей сестры. Так вот, жизнь моей сестры бесценна. И вы не сможете ее купить. Вы, богачи, привыкли, что все продается и покупается, что вы можете швырнуть в свои проблемы деньгами и откупиться. Но я хотела вам это сказать, господин Эгемен. Не все в этой жизни измеряется деньгами. Конечно, вам трудно это осознать, вы с детства крутитесь в этом кругу, где на все поставлены ценники, но… Заберите ваш чек. Мне он не нужен. Мне достаточно того, что ваш младший брат наказан. Хоть как-то. Хотя и его вы умудрились выкупить.
Мехмет не смог сдержать нервный смех, и глаза Элиф загорелись огнем гнева, и Мехмет остановил ее, прежде чем она сорвалась и или ударила его, или накричала.
– Вы допустили несколько ошибок, госпожа Элиф. Моя фамилия не Эгемен. Меня зовут Мехмет Йылдыз. И я не богат, и я не крутился в этих кругах с детства. Я наемный работник холдинга, и Синан – мой друг и названный брат. И я не отправлял вам этот чек. – Он еще раз посмотрел на подпись на чеке и грустно улыбнулся. – Я только хочу вас заверить, что господин Гекхан вовсе не хотел задеть вас или оскорбить. Поверьте мне, Гекхан не такой человек. Он не хотел от вас откупиться или что-то в этом роде. Он искренне попытался вам помочь. Просто да, вы правы, иногда люди этого круга действительно свято верят в всесильность денег, но, – он пожал плечами. – В это иногда верят и люди из других слоев.
– Тем хуже для них, – резко ответила Элиф, разворачиваясь и собираясь уйти, но он остановил ее, осторожно взяв за руку.
– Госпожа Элиф, – мягко сказал он, когда девушка резко развернулась, снова обжигая его гневным огнем голубых глаз, – я правда хотел бы с вами поговорить. О том, что случилось. О Синане. О том, как мне жаль. Пожалуйста. – Он достал из кармана визитку и ручку, и написал на визитке номер личного телефона. – Пожалуйста, согласитесь встретиться со мной и поговорить. Позвоните мне.
Она пристально посмотрела на него, и на секунду Мехмету показалось, что она таки бросит ему хоть что-то в лицо – на этот раз визитку, но она только хмыкнула, прищурившись и развернулась, уходя прочь, и Мехмет отметил, что визитку она положила в сумочку.
Он развернулся к лифтам и увидел, что Хазан и ее дядя стояли у стойки регистрации, разглядывая его, и поймал тяжелый взгляд Хазан. Когда до них оставалось несколько шагов, Хазан развернулась и пошла к лифту, двери которого раскрылись как раз когда они к нему подошли.
– Доброе утро, – бесстрастно сказал Мехмет, когда они вошли в кабину и повисло тяжелое молчание.
– Да, для некоторых оно добрее, чем для других, – весело сказал Кудрет, вызывая у Мехмета желание врезать ему в челюсть.
Он до сих пор думал, что надо было в прошлый раз выбить пистолет из рук Али и как следует начистить Кудрету рожу, никто на свете так не напрашивался на это, как он.
– Зачем приходила госпожа Элиф? – Голос Хазан звучал очень холодно, и Мехмет прикусил изнутри щеку.
– Вернула чек, который ей выслал Гекхан, – Мехмет тяжело вздохнул, сказав это, и Кудрет усмехнулся.
– Идиот, – пробормотал он под нос и повернулся к Мехмету. – А визитку ты ей дал, чтобы убедиться, что у нее дома ничего больше от Гекхана не завалялось?
Мехмет проигнорировал Кудрета, краем глаза наблюдая за Хазан, которая смотрела перед собой с каменным лицом.
«Ты не имеешь права ревновать, – хотел он сказать ей. – Ты сама меня оттолкнула».
Но это было ребячество. Она не имела права ревновать, а он не делал ничего, чтобы она ревновала. Чушь, просто чушь. Глупость со школьного двора. Разве ведут себя так взрослые люди?
Когда двери лифта раскрылись, они тут же, не прощаясь, разошлись в разные стороны, и только у двери кабинета, услышав приветствия своей ассистентки Айше, Мехмет понял, что Кудрет зачем-то увязался за ним.
– Чем обязан? – Холодно спросил он, бросая на стол портфель и подключая ноутбук к док-станции, но Кудрет, не отвечая, просто присел в кресло у стола, с интересом глядя на него. – Чем обязан? – Повторил Мехмет, и Кудрет ухмыльнулся.
– Это был довольно умный поступок, заставлять мою племянницу ревновать, – рассеянно сказал Кудрет, крутя в руках стеклянную запаянную плошку с цветным песком, сувенир из Измира.
– Значит я не слишком умный парень, потому что я такого не делал, – отрезал Мехмет, выдирая банку из его рук. – До свидания, господин Кудрет,
– Разве ты у нас не слишком умный, солдафон? А по-моему, ты слишком уж умен, мозг изнутри давит, пора лоботомировать.
– Что же это вы вдруг поменяли обо мне свое мнение, господин Кудрет? – У Мехмета безумно чесались кулаки. – Не вы ли говорили, что у меня в голове «ржавые шестеренки»? Ах да, конечно. Вы ведь еще сказали «да мало ли что я говорил». Вы просто-напросто балабол, господин Кудрет. Болтун. Вашим словам цена – фальшивая копейка. Просто движение воздуха, не более того.
– О да, зато твои слова стоят так дорого, честные, искренние и правдивые, правда, диктофон?
Мехмет откинулся в кресле, просто разглядывая его. Светлые, почти прозрачные глаза, одновременно злое и при этом улыбчивое лицо, темно-каштановые волосы, рост чуть выше среднего, совершенно обычный, не запоминающийся человек. Мехмет подумал, что такими обычно бывали шпионы, диверсанты и наемные убийцы. Безжалостные и не знающие стыда.
– Что ты ей сказал?
Он не собирался спрашивать, нисколько не собирался, в этом не было смысла, слова Кудрета Чамкырана не стоили даже мысли о них, но – иного варианта не было. Что-то он сказал Хазан, что-то настолько важное, что она, несмотря на свое собственное предубеждение к дяде, восприняла эти слова серьезно.
Что это могло быть?
Он солжет, конечно же. Поэтому Мехмет даже не собирался его спрашивать, но теперь вопрос сорвался с его губ сам собой, потому что это был вопрос, который мучил его безостановочно все последние дни.
Что он ей сказал?
– Когда это мы с тобой переходили на «ты»? – Лениво спросил Кудрет, и Мехмет склонил голову набок.
– Еще когда я врезал тебе.
– Хороший был удар.
– Не лучший из моих, – скромно ответил Мехмет. – Но и не худший. Здоровья моим рукам.
– Но пистолет ты у Али отобрать не смог, – заметил Кудрет, теперь крутя ручку, подхваченную со стола Мехмета. У него постоянно были какие-то нервные действия, когда он сидел, подумал Мехмет – вертел что-то в руках, притоптывал ногой, дергал коленом, словно в нем кипела энергия, которую он пытался выплеснуть, когда ему приходилось сидеть на одном месте, не делая чего-то важного. Это тоже очень действовало на нервы. – Для парня, который смог отобрать пистолет у вооруженного преступника в присутствии его помощников, это было… Underwhelming. Как это будет по-турецки?