– Не впечатлило?
– Типа того. – Кудрет посмотрел ему в лицо. – Как так получилось, что тогда у тебя вышло, а в этот раз ты и не попытался, а?
«Потому что тогда я ничего не соображал» – подумал Мехмет. В пылу драки, только отойдя от приступа, он тогда не соображал до конца, что он делает, какую угрозу создает для себя, для господина Хазыма и его шофера, для Синана.
– А тебе так хотелось, чтобы я устроил стрельбу в твоем кабинете? – показал он на себе. Кудрет кивнул, продолжая поигрывать ручкой.
– Я не сказал своей племяннице ничего кроме правды, солдафон. Что ты ей не подходишь, например.
– Это ей и так было известно.
– Что ты больной на всю голову.
– И это она знает даже лучше тебя.
– Что бы я не сказал, важнее всего то, что она мне поверила, сынок, – Кудрет улыбнулся. – Потому что в конце концов, она моя племянница. Моя кровь. Частица моего брата. Просто она знает, что в конце концов я всегда во всем прав. Она знает, что я желаю ей только добра. Я сказал ей, кто ты такой.
Мехмет замер, настороженно глядя на Кудрета, в его голове завыла сирена, сирена, предупреждающая о грядущей военной тревоге, заставляющая вскочить, собраться, приготовиться к бою, приготовиться к смертельной опасности.
– О чем ты говоришь? – Прошипел он.
– Я сказал ей, кто ты такой. Кто ты. Какой ты. Откуда ты. Кто твои родители.
Мехмет едва не задохнулся от ужаса. Он сжал под столом руки, с трудом сдерживаясь от желания вскочить и ударить его, а потом сбежать.
– Откуда, – с трудом выдавливая слова из пересохшего рта спросил он. – Откуда ты знаешь, кто мои родители?
Кудрет удивленно посмотрел на него.
– С твоего удостоверения личности, придурок. Его копия в твоем деле.
Мехмет сразу ощутил волну облегчения.
– А, ты про это…
– А про что еще я мог говорить? – Шакал уставился на него с подозрением, и в голове Мехмета еще громче взвыла сирена: опасность, опасность.
– Я просто не припоминал, чтобы рассказывал здесь хоть кому-то о своей семье.
Кудрет ухмыльнулся.
– Все-таки ты идиот.
– Ты пять минут назад говорил, что я слишком умный, – прошипел Мехмет себе под нос, и Кудрет хохотнул.
– Никогда не старайся ничего скрывать, солдафон. Правда все равно выходит наружу.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что знаешь обо мне правду.
– Ты даже не знаешь, чего я знаю, – весело ответил Кудрет, и Мехмет хмыкнул.
– А ты вот знаешь, что я знаю о Мерте Кайе. Почему ты не беспокоишься об этом?
Один быстрый взгляд пронзил острее разрывной пули.
– Знаешь, что такое Kansas City Shuffle? – Ни с того ни с сего спросил Кудрет, и Мехмет раздраженно покачал головой. – Это когда все смотрят направо, а ты идешь налево.
– Мошенничество, – предположил Мехмет, но мерзавец только самодовольно ухмыльнулся.
– Просто строчка из старой песни, больше ничего, – он поднялся с места, бросая ручку на стол и прихватывая горсть леденцов из вазочки. – Но ты имей в виду, что не только я знаю имена твоих родителей, пусть даже ты никому о них не говорил. Джемаль и Кериме. Хазым тоже это знает, понимаешь?
Мехмет не был уверен, что понимает, на что именно намекал этот урод.
***
Собрание казалось совершенно обыденным, статусное отчетное собрание, которое проводилось раз в неделю, и Мехмет совершенно не видел в нем смысла, потому что все отчеты уже давно высылались в письменном виде, руководство постоянно держало руку на пульсе, и собираться, чтобы рассказать, кто чем занимался в течении недели казалось глупым и старомодным, но Мехмет знал, что на этот счет лучше было держать язык за зубами, тем более, что он и так был у господина Хазыма на прицеле.
Мехмет подумал о словах Кудрета о том, что Хазым знает имена его родителей – Кериме знала имя Хазыма Эгемена, Джемаль Йылдыз погиб на стройке господина Хазыма. Скорее всего, в этом и была причина враждебности господина Хазыма к Мехмету, решил Мехмет. Он наверняка помнил, что Джемаль Йылдыз погиб на его стройке, а Кериме Йылдыз винила его в смерти своего мужа. Конечно же, ему не приходило в голову, что в итоге натворила Кериме, он просто видел перед собой сына людей, которые когда-то причинили ему множество хлопот, и тогда его неприятие Мехмета понятно: мало того, что он, вместо того, чтобы быть глазами и ушами господина Хазыма рядом с Синаном, начал помогать ему и его брату в борьбе против их отца, так еще и такие родители.
Конечно же, господин Хазым был зол.
Что уж теперь было делать?
Обычно на таких совещаниях Хазан сидела рядом с ним, но в этот раз она села на другой стороне стола, наискосок от него, так, что Мехмет мог отлично видеть ее лицо, но она его почти не видела – они все смотрели в сторону экрана, на который проецировались показатели этой недели.
Дела шли более-менее прилично, подумал Мехмет, куда лучше чем они ожидали, риск по индийскому проекту оправдался, хотя они с Хазан и Гекханом были категорически против него, но увы.
– А теперь, кое-что еще, – вдруг сказал Хазым, когда закончился отчет, и все готовились разойтись. – Джихан, переключи экран.
Мехмет нахмурился, увидев презентацию.
Перестройка ипподрома Рустемэфенди.
Мехмет почувствовал, как все в зале совещаний напряглись. Это был известный проект, один из самых громких проектов последнего года, по-настоящему высшая лига, международного уровня, это было все равно что пытаться достать Луну с неба.
Не мог же Хазым Эгемен рассчитывать на это? Ну ведь серьезно?
– Я принял решение, что нам следует принять участие в тендере.
Это было безумие. Просто безумие.
– Но мы никогда не занимались ипподромами, – пробормотал финансовый директор, но Хазым только махнул рукой.
– Когда-то мы не занимались высотками, стадионами, больницами…
– Но мы не начинали сразу с перестройки «Иненю», – напряженно сказала Хазан. – И начинать ипподромы сразу с Рустемэфенди…
– Тем более что ипподромы – это вотчина Коранов, и Кораны очень рассчитывают на этот проект. Хазым, я не уверен, что игра стоит свеч, – Мехмет несколько удивился, услышав возражение от Кудрета, обычно это он стоял за подобного рода безумствами, но на этот раз даже он выглядел встревоженным и недовольным, и Мехмет внутренне подтянулся, пересчитывая в голове варианты. Даже если они начнут протестовать и дойдут до голосования, Хазым Эгемен имеет контрольный пакет… Пока обладает правом голоса от акций Ягыза Эгемена, подумал он.
«Это всего-навсего тендер, не более того. Это еще не сделка. Мы просто подадим заявку и не более того. Ничего особенного».
Ничего такого, из-за чего понадобилось бы поднимать из мертвых Ягыза Эгемена, подумал он.
– Мехмет, – вдруг услышал он в свой адрес и поднял глаза, глядя в лицо господина Хазыма. Тот сидел с совершенно спокойным и скучающим видом. – Подай ему документы, Джихан. – Мехмет настороженно повел головой, глядя на встревоженную Хазан, когда личный ассистент Хазыма протянул ему папкой. – Этим проектом займется Мехмет Йылдыз.
Мехмет кожей почувствовал, как напряжение в зале заседаний сгустилось в кашу.
– Я могу заняться, дядя Хазым, – быстро сказала Хазан, – я уже занималась спортивным центром в Трабзоне, так что…
– Нет, я решил, что этой сделкой займется Мехмет. Посмотрим, насколько он умеет управляться. – Он холодно посмотрел в лицо Мехмета. – Если не справишься… Что ж, имей в виду, что у меня уже готов иск о лишении тебя прав на управление акциями Синана. Все что мне нужно – доказательство твоей несостоятельности. Давай, мальчишка, докажи, что ты имеешь право здесь заседать. – Он встал и пошел к двери. – Достань мне сделку по Рустемэфенди.