– Ты предлагаешь найти фальшивого Ягыза? – Гекхан недоуменно прищурился. – Ты это имеешь в виду? Затянуть время, затянуть поглощение?
– До ближайшей генетической экспертизы? То есть, пару дней, что ли? – Кудрет фыркнул, садясь в кресло во главе стола и насмешливо уставился на них. – Вы идиоты? Нам нужен настоящий Ягыз Эгемен, понимаете? Теперь-то его надо вытащить на свет из тени.
– Кудрет, – Гекхан потер лицо, раздраженно вздыхая. – Даже если ты не врешь. Если, это самое большое «если»! Даже если ты не врешь, как мы сможем его так быстро найти?
– О Аллах, да проще простого же, проще простого! Мы знаем о нем практически все. Почти тридцать один, знаем его генетический код, знаем, что он жил в Стамбуле, ходил в школу, хорошо учился, занимался спортом, побеждал на соревнованиях. Любимый поэт – Орхан Вели, больше всего любит баклажаны, первая девушка с родителями уехала в Анкару, если пройтись по этим письмам, просто перед собой можно увидеть этого человека! Вот, отправляю вам ссылку на письма, прочитайте и сами все поймете. Что? Что уставились так на меня?
Все и правда смотрели на него, как на идиота.
Кудрет выжидательно смотрел на них.
– Ну? Ну, что уставились? – Когда ему так никто и не ответил, Кудрет поднялся на ноги, устала махнув рукой. – Идиоты. Меня окружают одни идиоты. Вокруг меня одни тупые идиоты. Терпения мне, Аллах, терпения…
– Чушь это все, – зло сказал Гекхан, захлопывая телефон, в котором он, как и Синан, разглядывал те самые письма, о которых говорил Кудрет.
«Мой красивый, добрый мальчик, самый честный, самый заботливый».
Синан с отвращением дернул щекой.
Идеальный Ягыз Эгемен. Ну уж нет, никогда, никогда, никогда!
– Не нужен нам этот сраный Ягыз, – выругался он, вставая из-за стола. – Пусть папу освидетельствуют мозгоправы. Спрошу у Мехмета, у него полно знакомых.
Он с любопытством посмотрел на Хазан. Они с Мехметом так и продолжали избегать друг друга, даже после возвращения Хазан из Италии.
Хазан говорила, что не помнит, что случилось в тот вечер, когда она побилась в своей квартире, и он ей почти верил – если она и правда впервые в жизни напилась до бесчувствия – Синан часто не помнил, что происходит, даже когда привык пить, словно не в себя. Но все же они при этом избегали друг друга, будто что-то случилось. Или случилось раньше, судя по тому, что говорил Эрдал?
Так нельзя, решил Синан. Так нельзя, подумал он, и решил, что это дело нужно решать. Он ничего не сможет сделать с отцом и холдингом, но уж с Мехметом и Хазан он разобраться сможет. Хотя бы попробует. Но как?
Он вышел из зала и увидел, что Кудрет стоит недалеко от двери, разговаривая с кем-то по телефону, и Синан с интересом прислушался к разговору.
– Это очень срочно, доктор, очень. Я заплачу вам вдвое, втрое, лично вам, мимо кассы, если вы как можно скорее все устроите. Госпожа доктор, пятьдесят тысяч лично вам. Шестьдесят, госпожа доктор. Прекрасно! – Синан по голосу услышал, как осклабился Кудрет. – Займетесь сами? Сегодня? Завтра? Хорошо, завтра, хорошо. Отправите результаты ко мне на личный ящик? Отлично, договорились. Так и сделаем. Спасибо. Переведу вам лично, сейчас же… – Он обернулся и вздрогнул, увидев Синана. – А тебе что тут надо?
– Нужен ты мне больше. С кем разговаривал?
– Тебя не касается. Симге, где господин Хазым?
– Он уехал домой, господин директор, – Симге почти присела от заискивания, и Кудрет хмыкнул.
– Сделай-ка вот что, Симге, дорогая. Сходи в отдел маркетинга и устрой им там какую-нибудь головомойку, хоть из-за чего. Я сегодня утром к ним заходил – там все умиротворены и довольны жизнью, мне это неприятно. Ступай, ступай, чтоб через десять минут они там носились, как наскипидаренные.
– Ты человек приятный во всех отношениях, Кудрет, – Синан неодобрительно покосился на него, и этот скотина рассмеялся.
– Если об известной актрисе перестают говорить, что она шлюха, то она теряет популярность. Если о начальнике не говорят, что он мудак, то он потерял авторитет. Учись, пока я живой. Али, где этот полудурок Мехмет?
– Курит на автостоянке, господин Кудрет, – Али словно воплотился из воздуха, и Синан чуть не вздрогнул, увидев его.
– На автостоянке курит, вот молодец. Что не на заправке сразу? Слышал, ты бросил курить, пока сидел, Синан? Зато вот Гекхан теперь дымит как паровоз, твои старшие братья теперь вечно вместе смолят. Вредное это дело, Синан, вредное, особенно, что окурки где хотят разбрасывают, правда ведь, Али? А окурки эти кто только не подберет.
Синан тупо поморгал, не понимая, что несет этот психованный.
– Где именно на автостоянке он курит? – Спросил он вместо этого Али, и тот ответил, что у будки охранника. – Пойду за ним, пожалуй.
– Они так и не помирились с Хазан? – Кудрет пытливо уставился на Синана, и Синан подобрался.
– Не волнуйся, помирятся.
– Да знаю, что помирятся. Но пора бы их чуть-чуть подтолкнуть, если ты понимаешь, о чем я.
Синан не понимал.
– А тебе какое дело?
– Ну, я своей племяннице желаю добра, что бы ты ни думал. Им нужно поговорить, а тебе нужно это устроить.
«Если бы я мог».
– Они отказываются, я уж сколько их просил.
– Значит, не нужно просить. Надо загнать их в ловушку, понимаешь?
Синан снова тупо уставился на него, и Кудрет закатил глаза.
– Аллах, терпения мне. Очень просто, понимаешь? Садишься в засаде в своей квартире, звонишь по очереди Мехмету и Хазан, кричишь им, что вешаться собираешься, а когда они прибегают тебя спасать, заталкиваешь их внутрь и запираешь. Все, делов-то? Только надо предварительно придумать, как отобрать у них телефоны. К утру они во всем разберутся. Проще некуда. Ладно, я пойду к Хазыму, постараюсь его приструнить…
– Господин Кудрет, вы не ели с утра… – Черт, Синан совсем забыл про этого Али, а тот опять будто из воздуха собрался за его спиной.
– Ты прав, на голодный желудок нельзя, к вечеру схожу, поговорю с твоим отцом. Вы к нему не лезьте, не выводите его из себя. Может успокоится, и удастся привести его в чувство.
Синан в этом очень сомневался.
***
Все и правда оказалось очень просто, подумал Синан, помахав рукой Мехмету и Хазан, которые стучали в окна их дома в Агве, и повернулся к Эрдалу и Мехди, стоявшим у машины.
– Едем домой? – Эрдал тоже помахал рукой пленникам, но Синан покачал головой, смеясь.
– Тут неподалеку есть полянка, у реки. Как вам идея, поставить там палатку и пожарить мясо на углях? В багажнике все есть, я еще днем попросил госпожу Назгуль все подготовить.
Парни радостно улыбнулись, и Синан с удовольствием потянулся, предвкушая приятный вечерок.
Именно по этому он больше всего скучал в тюрьме – по возможности проводить вечера и ночи на свежем воздухе. В тюрьме наружу полагалось выходить только днем, и из окна камеры были очень плохо видны звезды и луна. Выйдя на свободу, Синан часами сидел на террасе дома Гекхана по ночам, разглядывая звезды, и сегодня он собирался смотреть на них всю ночь.
Он лежал и думал о тюрьме, о Чилек, о госпоже Элиф… О Мехмете и Хазан. О брате и сестре. Об отце.
О Ягызе Эгемене.
О том, что им теперь делать.
Он уже почти засыпал, так и лежа у костра снаружи, не потрудившись забраться в палатку, когда зазвонил его телефон.
– Синан! – Кудрет почти заорал в трубку. – Где Мехмет и Хазан? Их телефоны не отвечают!
Телефоны Мехмета и Хазан отключенными лежали в его машине, подумал Синан, выпрямляясь.
– Они тут, рядом, в Агве, в нашем доме. А что случилось?
– Твои охранники с тобой? Только не говори, что ты от них сбежал?
– Нет, здесь они, – Синан встал, заволновавшись. – Что случилось?
– Немедленно поезжай к ним! Скорее, немедленно поезжайте и заберите их оттуда! Вызовите полицию, быстро! Сейчас же, скорей! За Мехметом едет Сонер Шахин, быстрее! Шевелись же, скорее, Синан, шевелись! Он их убьет, понимаешь, Синан? Он едет его убить!