Она уже почти ничего не соображала, она ослепла от ужаса, она рванулась вперед и почувствовала, что упала, упала глубоко, и тут ее обхватили руки, родные, любимые руки, и она обхватила его.
– Уходи, уходи, умоляю, – шепот раздался у ее уха, но Хазан обхватила его, прижимая к себе.
– Нет, нет, нет, я умру здесь с тобой, мы умрем здесь вместе, я с тобой!
Она слышала какие-то голоса сверху, какой-то смех, и потом почувствовала, как на ее спину полетели комья земли, и Мехмет пошевелился под ней, поднимаясь, пытаясь встать, и тут раздался громкий пронзительный голос и над кладбищем зажегся яркий свет.
– Полиция! Бросайте оружие! Бросай, сейчас же!
Хазан почувствовала, как мир перевернулся вокруг нее, как она вдруг оказалась спиной в яме, а и почувствовала, что Мехмет прикрывает ее сверху, а потом раздался выстрел.
***
– Где он? – Хазан повторяла это снова и снова, но ее никто не слушал. – Я хочу его видеть! Я хочу к нему!
Но никто не слушал ее, тогда, в машине скорой помощи ей вкололи что-то, когда она кричала, пытаясь выбраться к нему, билась, дралась, пытаясь снова вернуться к нему, к его окровавленному бессознательному телу.
– Где он? – Хазан отталкивала от себя руки мамы и сестры. – Я хочу его видеть! Я должна его увидеть, где он?
– У нее шок, – она слышала это краем уха. – У нее шок.
– Я хочу его видеть, где он?
– Доченька, доченька, не кричи, не кричи, и я тебе все расскажу, обещаю, успокойся, выпей, выпей, дочка!
– Не смейте усыплять меня, я хочу его видеть!
– Сейчас, сейчас мы к нему пойдем, только успокойся, пожалуйста!
– Госпожа Хазан, госпожа! – Голос, прозвучавший за ее спиной был строгим и требовательным. – В таком состоянии я не пущу вас к больному, вы только ухудшите состояние господина Мехмета.
– Он жив? – Хазан развернулась и посмотрела на суровую женщину в белом халате. – Он жив? Скажите мне, он жив?
– Жив.
Внутри Хазан словно что-то оборвалось, и она тяжело осела.
Жив.
– Он в тяжелом состоянии, госпожа Хазан. Вы сейчас должны быть очень спокойны, если хотите его увидеть. Поэтому прошу вас, примите успокоительное. И я позволю вам выйти из палаты, когда вы успокоитесь.
– Обещаете? – Хазан повторяла это шепотом. – Обещаете? Умоляю, обещаете?
– Обещаю.
Доктор сдержала свое обещание, и когда Хазан шла к палате, в ее голове было странное, тяжелое, ватное спокойствие.
В глубине сердца еще волнами бился страх, но мысли были странно холодными, отстраненными.
– Хазан! – Они бросились к ней, Синан, Гекхан, еще кто-то, но мать шикнула на них, отгоняя и усаживая Хазан в кресло у двери.
Хазан сидела, тупо уставившись в одну точку, не глядя по сторонам, не слушая пытавшихся заговорить с ней людей.
Ты должен быть со мной.
Ты не можешь уйти.
Я умру вместе с тобой.
Мы умрем вместе.
Она вдруг узнала один из голосов и повернула голову.
На дне сердца вскипела ненависть, но мысли оставались тупыми, отстраненными.
– Уходи, – тупо сказала она. – Зачем ты здесь? Уходи.
Казалось, что ее никто не слышал.
Ее никто не послушал.
Зачем он здесь? Закончить то, что начал?
– Господин доктор, что нового?
Хазан оглянулась. Гекхан, подумала она. Вот Гекхан, разговаривает с доктором.
– Теперь все зависит от его организма. Есть только кое-какие опасения.
– Он здоровый, сильный парень, он справится…
– Будем за это молиться. И я надеюсь, что до этого не дойдет…
– Что, что случилось? О чем вы? – Синан, подумала Хазан. А вот и он.
– Нам… Нам внушает опасения его печень. Мы надеемся, что до этого не дойдет, но… Я уже поднял запрос в списки донорства. Может понадобиться пересадка…
– Пересадка печени?
– Да, печень регенирирует быстро. Через несколько месяцев уже восстановится полностью. Поэтому, думаю, если понадобится, мы быстро найдем печень на трансплантацию, проблема в том, чтобы найти совместимого донора. Лучше всего, конечно же, кровные родственники.
– У него никого нет, – Селин. И Селин здесь. Все здесь. – Его мама в психушке, а других родственников у него нет…
– Есть, – Хазан говорила это тупо, глухо, тихо, но ее все услышали. – У него есть родственники, – чуть тверже сказала она, поднимая голову, и увидела, что все смотрят на нее. – У него есть два брата и сестра. И отец, который пытался его убить.
– Что? – Только Синан сумел что-то выдавить, прежде чем все заговорили одновременно, и вдруг раздался смех.
– Он тебе сказал или ты догадалась? – Дядя. И он пришел.
Снова раздался гул голосов, и наконец опять всех перекричал дядя.
– Заткнитесь! Заткнитесь, наконец. Хазан говорит правду. В этой палате лежит человек, у которого целая армия родственников. – Он достал из кармана бумагу и протянул ее Гекхану. – Полюбуйся. Все полюбуйтесь.
– Ягыз Эгемен, – тихо сказала Хазан. – Он Ягыз Эгемен.
Она подняла голову, глядя в лицо Хазыма.
– Ты пытался убить своего сына. Ты хотел убить своего сына.
Комментарий к Часть 35
Ну… Остался эпилог.
Ругаться в комментах можно.
========== Эпилог ==========
Четыре человека стояли у могилы. Две женщины, два мужчины.
Мужчина помоложе стоял чуть в стороне, опустив голову и не глядя по сторонам. Женщина постарше тоже не шевелилась, стоя у изножия могилы и глядя только на надгробье перед ней.
Мужчина постарше и женщина помоложе разбирали цветы – мужчина рассаживал их, а женщина щедро поливала водой. Закончив, они встали, осмотрев плоды своих трудов, и мужчина кивнул, поворачиваясь к женщине постарше.
– Мы закончили.
Та ничего не ответила, все так же глядя перед собой. Она не видела ничего, кроме имени на надгробье.
«Мехмет Йылдыз».
Мужчина вздохнул и поднял руки, приготовившись к молитве, и все, кроме так и стоявшей неподвижно женщины, последовали за ним. Они провели руками по лицу, пробормотав под нос окончание молитвы, и младшая женщина начала собирать бутылки, в которых принесла воду. Старший мужчина подошел к неподвижно стоявшей женщине.
– Мама, – позвал он. – Мама, видишь, все как я и говорил.
Кериме Йылдыз кивнула, не глядя на него.
– Спасибо, господин. Вижу, что мой мальчик спит спокойно.
– Да, мама. Ему спокойно.
– Он прожил хорошую жизнь, мой красивый мальчик. Джемаль гордился бы им.
– Да, мама. Он гордился бы им. Вы были бы счастливы все вместе. Ты, Джемаль и Мехмет.
Синан Эгемен едва слышно хмыкнул, и его старший брат неодобрительно покосился на него.
– Нам пора, – ответил Синан, и Мехмет вздохнул, когда Хазан взяла Кериме под руку и повела с кладбища.
– У меня до сих пор мозг взрывается, когда я вижу эту могилу. Гекхан просто псих, что придумал это, – недовольно сказал Синан, глядя на стоявшие две рядом могилы. «Джемаль Йылдыз». «Мехмет Йылдыз».
– Мы никогда не узнаем, издал ли он первый крик. Но его надо было похоронить как положено.
Это говорил Гекхан. Когда полиция закончила генетический анализ останков, и официально постановила, что ребенок, обнаруженный в могиле Джемаля Йылдыза является сыном покойного и Кериме Йылдыз, именно Гекхан велел похоронить малыша по всем обычаям. И поставил надгробье с именем, аргументируя тем, что именно так Кериме хотела назвать своего сына, и значит так его и звали.
Мехмету самому было жутко видеть имя, под которым он прожил тридцать лет своей жизни, на могиле.
Но это помогло ему принять реальность, подумал он.
Хотя особенно ярко он принял эту реальность, когда увидел его останки, того малыша, которого мама закопала в могиле своего мужа.