— Я не дам оставить это преступление безнаказанным!
— И каким же, позвольте вас спросить, образом?
— Вам надо и это объяснять? — удивляется Капышев.
— Машенька, — снова оборачиваюсь я к девушке. — Вот, например, на тебя маньяк нападет…
— Откуда ж ему здесь взяться-то?
— Из лесу выползет. Было б болото — а черти напрыгают! Ты ж у нас такая красавица!
Девушка зарделась. Она действительно была очень хорошенькой и пригожей, на нее многие засматривались.
— Скажете тоже, Сергей Николаевич…
— Ну, все-таки! Вот, ползет такой маньяк… Что делать будешь?
Маша отворачивает полу курточки и щелкает пальцем по пистолетной кобуре.
— Вам ясно? — поворачиваюсь я к правозащитнику. — У нас каждый может постоять за себя. А ежели маньяк будет не один — так и у соседей стволы есть…
— Это беззаконие и произвол! Даже у преступников есть права!
— Все права преступника заканчиваются у чужого забора! — металлическим голосом отрезаю я. — И этот постулат пересмотру не подлежит! Вообще! Никогда! Жертва имеет больше прав на оборону, чем преступник — на жизнь!
Капышев смотрит на меня, как на чудовище. Плевать!
— Вы беретесь защищать других? Хорошо! — продолжаю свою речь. — Позвольте вас спросить — каким образом? Оружие у вас есть?
— Нет…
— Так получите! В чем проблема?
— Я принципиальный противник вооружения населения! Вы за это ответите! Это беззаконие!
Все. Устал я от этого крикуна. Как же он меня достал…
— Подытоживаю. Как правозащитник — вы нам не нужны. Себя-то защитить не сможете в случае чего. К вам самому охранника надо приставлять. Но здесь лишних людей нет. Последний раз спрашиваю — что вы умеете делать?
— Это произвол!
— Так. Машенька, оформи гражданину Капышеву выдачу продпайка на неделю.
— Хорошо, Сергей Николаевич.
— Выдать ему необходимый инструмент, палатку и все, что в этом случае полагается. Оружия не выдавать — он у нас пацифист. Медведя уболтает при необходимости.
Поворачиваюсь в его сторону.
Столичная знаменитость полностью выбита из колеи. Куда только гонор девался?
— Охране приказ — в город и на объекты не допускать! Переговоров не вести. Разрешаю применение оружия.
— Сделаем, Сергей Николаевич, — кивает девушка.
— Вот так, Сергей Адамович! Ваш мир закончился. А в этом вы себе места не нашли. Не захотели. К большому сожалению многих «продвинутых» людей, дармоедов здесь не приветствуют. И болтовней на жизнь не зарабатывают. Восторженной публики у вас и вам подобных деятелей больше не будет. Идите и устраивайте свою жизнь так, как до этого поучали других. Надеюсь, вам повезет…
Когда за ошалевшим «правозащитником» закрылась дверь, поворачиваюсь к девчонкам:
— Вот таких деятелей, милые вы мои, к нам на пушечный выстрел подпускать нельзя! Отрава это… хуже наркоты! Так что — смотрите в оба, на вас вся надежда.
И снова — повседневная круговерть.
Вернулись машины, отвозившие таджиков, и меня отловил в коридоре старший лейтенант из уиновцев, командовавший этой колонной. Заодно и охраной, так сказать, во избежание…
— Тут ведь какое дело, товарищ майор… Сложилось у меня впечатление, что они совершенно сознательно на этот отъезд пошли.
— Ну да. Их же руководство на этом и настояло.
— Я не это в виду имел. Вы за их погрузкой не наблюдали?
— Нет. Только за отъездом. А что?
— А я вот за выгрузкой смотрел. И есть у меня такое ощущение, что они не просто уезжали — вывозили что-то. Весь груз они просто через борта вывалили, а вот часть его с великим бережением и по возможности незаметно перетаскали сразу же поглубже в кусты!
— И что там было? Удалось посмотреть?
— Увы… — разводит руками офицер. — Проверить возможности не имелось! Маленькое что-то, а что именно? Бронетранспортер туда не прошел бы, а бойцов, помимо водителей, у меня всего четверо. Посылать их одних? Лес густой, а там все-таки почти сотня здоровых парней была! Не дали бы эти деятели груз без стрельбы досмотреть…
— М-м-да… Это уж мы здесь лопухнулись! Надо было повнимательнее за ними смотреть! Ну, да ладно, что уж теперь говорить? Уехали — и хрен с ними! Чуток с делами разгребемся — наладим к ним туда разведку, пусть проверят, как они там устроились…
Оптимист! Разгребешься тут…
Для начала меня отловил Калин и ехидно поинтересовался наличием совести. Обалдев от такого напора, удивленно спрашиваю — какая муха его укусила?
— Речная!
— А что, такие бывают?
— Ты, майор, не прикидывайся! Я тебе серьезно говорю! Ты почему мне про корабли ничего не сказал?
— Про что?!
Как стало ясно из последующего разговора, в городе имелась река. Ну, положим, про это и раньше знали. А вот про то, что на реке присутствовал еще и небольшой флот…
— Парочка буксиров. Не бог весть что, но все-таки. Несколько барж разного назначения. Один кораблик — типа речного трамвайчика. Старье жуткое — но на ходу, представляешь?! Один очень даже нехилый катер. Надо думать, кому-то из местных заправил принадлежал. Все прочее сильно от взрывов и последующих пожаров пострадало, теперь разве что на запчасти пойдет… — перечисляет Сергей, таская меня по коридору.
— Офигеть… И что теперь со всем этим делать?
— Ты как знаешь, майор, а мы тут ныне надолго застрянем! В Рудном-то, хоть в первом приближении, порядок навели. А здесь… — Он жмурится и напоминает мне большого кота. Ага, около корыта со сметаной…
— А на заводе как?
— Да что с ним станется? Его перед всей этой катавасией только и соорудили, он и работать-то еще толком не стал… Можно все по уму организовать, можно… Людей! Вот кого мне не хватает!
— Так вон их сколько же!
— Мне не просто население нужно! Мне мастерапотребны! Да где ж их тут взять…
— Ну, Германович, извини! — развожу руками. — Что смогу — сделаю. Но и я не Господь Бог! С Лапиным-то как, сработались?
— Молоток твой полковник! — крякает Калин. — Серьезно — мужик что надо! За дело болеет и человек правильный. На его месте — и архангел Гавриил больше бы не сотворил! Так что ты его уж не обижай, сделай милость…
Фыркнув мотором, «буханка» остановилась на пригорке. Лязгнули двери, и на дорогу выбрался Потеряшка вместе с невысоким лейтенантом-зенитчиком.
— Где-то здесь… — ткнул рукою в сторону холмов зенитчик. — Сюда он брякнулся!
— Хм… — почесал в затылке Виктор. — Чтобы здесь все обшарить… А точнее никак нельзя?
— Не до того было, — виновато потупился лейтенант. — Только его сковырнули — новая цель! А за ней — еще одна!
— Ладно… что есть… Михалыч! — повернулся снайпер к водителю. — Организуй лагерь. А мы с Галиной прогуляемся тут…
Сбитый самолет отыскался через несколько часов. Гадалка вовремя заметила поврежденные верхушки елей, и снайперы, перевалив через вершину холма, спустились вниз и вышли к месту падения.
Это был военно-транспортный самолет — совсем не то, что ожидали здесь обнаружить. Боевая часть ракеты рванула совсем недалеко от его борта, и стальные стержни вперемешку с картечью щедро нафаршировали его металлом. Пробоины были заметны издалека. По-видимому, двигатели замолчали уже в воздухе, и самолет падал, никем и никак не управляемый. При падении, снеся верхушки деревьев, он ударился о склон холма и разломился надвое.
— М-м-да… — присев на пень, Потеряшка сдвинул на затылок капюшон. — Уцелеть здесь было проблематично… Как не загорелся-то?
— Движки замолчали, должно быть… — Галина приложила к глазам бинокль. — Да, живых тут не осталось — никаких следов не видно. Ладно, пойдем вниз, надо полагать, все, что могло жахнуть, уже сделало это еще при падении.
Первая находка обнаружилась еще на подходе к самолету. Слегка помятый металлический контейнер уткнулся торцом в полурасщепленный пень.
— Так… — присела около него на корточки Гадалка. — Стандартный кейс для перевозки оружия. Интересно…