— Я соскочу ненадолго. Скажи клиенткам, что я вернусь через десять минут. Или, если кто явится за мной, перекинь Каре.
— Нет проблем. — Колетт открыла таблицу, в которую заносила все вечерние дела.
— Что, сачкуешь? — спросила Джемма, входя на кухню вслед за Элисон. — Мне нужны спички, лунные свечи все время гаснут. — Она быстро оглядела кухню. — Похоже, в таких домах зажигать-то нечего. И они не курят. По крайней мере, утверждают, что не курят.
Колетт открыла сумку и достала коробок спичек. Она с самодовольным видом потрясла им.
— Не надо, — вздрогнула Эл. Женщины уставились на нее. — Не знаю, — сказала она. — Я просто не люблю, когда трясут спичками. Это мне что-то напоминает.
— Может, тебя сожгли на костре, — предположила Джемма. — В прошлой жизни. Наверное, ты была катаром.[46]
— А когда они жили? — спросила Колетт.
Джемма нахмурилась.
— В Средние века, — сообщила она.
— Тогда вряд ли у них были спички.
Джемма выскочила из кухни.
— Здесь кто-то есть, — сказала Эл, — чей-то дух задувает свечи. Кара пыталась загнать его в угол, но мы не хотим пугать клиенток. Я хочу перейти через дорогу, там у забора стоит целая толпа бабушек.
— Где? — Колетт подошла к окну.
— Привидений бабушек. Прабабушек. Прапра.
— Чего они хотят?
— Да так, поздороваться. Поздравить. Посмотреть, как обставлен дом. Ничего необычного.
— Ты слишком добрая, — сказала Колетт. — Пусть себе стоят и дальше, а ты иди к клиенткам.
— Я должна объяснить им, — возразила Эл, — что их тут не ждут. Объяснить так, чтобы не причинить им боль.
Она вышла и направилась к лифту, а маленькая женщина посеменила за ней, вопрошая:
— Простите, мисс, но вы не видели Морин Харрисон?
— Опять ты? — спросила Эл. — Так и не нашла? Не уходи далеко, детка, поедешь с нами домой.
Джемма вернулась на кухню, на плече у нее висела девушка: худая как палка, еле ковыляет на высоких каблуках, подвывает и слезы ручьем.
— Вставай, Колетт, — сказала она, — это Шарлотта, наша хозяйка, пусти Шарлотту сесть.
Колетт встала, и Шарлотта запрыгнула на ее место — на табурет особо не плюхнешься. Девушка продолжала скулить, а когда Джемма попыталась обнять ее, взвизгнула: «Нет, нет!» — и принялась вяло отбиваться.
— Он только что прислал ей сообщение на мобильник, — объяснила Джемма. — Ублюдок. Все кончено.
Тетки с открытыми ртами набились в дверной проем.
— Разойдитесь, дамы, — настаивала Сильвана, — не толпитесь, дайте ей прийти в себя.
— Иисусе, — сказала Колетт. — Она невеста?
Маленькая энергичная Кара распихала теток.
— Напиши ему ответ, Шарлотта.
— Ты можешь отправить его задним числом? — спросила Джемма. — Сумеешь? Что думаешь, Колетт? Если она сделает вид, что послала сообщение первая, то выйдет, будто это она его бросила.
— Да, так и сделай, — поддержала ее Кара. — На кону твоя самооценка. Притворись, что не получала его сообщения.
— А теперь послушай, дорогая. — Джемма присела перед Шарлоттой на корточки. Шарлотта рыдала и махала руками, но Джемма схватила ее за руки и крепко сжала их. — Послушай, тебе сейчас кажется, что земля перестала вращаться, но это не так. Ты пережила шок, но ты с ним справишься. Ты сейчас на самом дне, и отсюда путь только наверх.
— Грязный подонок, — завывала девушка.
— Он просто тень, — сказала Джемма. — Оставь его в прошлом, солнышко.
— Только сначала пусть заставит его оплатить счета, — посоветовала Колетт. — Обязательно. В смысле, она же внесла задатки. Банкетный зал и прочее. И билеты на самолет уже куплены. Разве что она все равно полетит отдыхать, с подругой.
— По крайней мере, она должна написать и спросить его, в чем дело, — заявила Кара. — Иначе ей с этим не разделаться.
— Верно, — согласилась Джемма. — Надо двигаться вперед. Ну, не повезло тебе разок, что толку предаваться унынию?.
— Не согласна, — возразила Колетт. — Это не неудача. Это плохой расчет.
— Может, заткнешься? — прошипела Джемма.
— Что толку идти вперед, если она не сделает никаких выводов.
Она подняла глаза. Элисон втиснулась в двери.
— Вообще-то я согласна с Колетт, — сказала она. — В данном конкретном случае. Ты должна подумать о прошлом. Обязана. Ты должна понять, что и когда пошло не так. Наверняка можно было догадаться по каким-то признакам.
— Тихо, тихо, — ворковала Джемма.
Она гладила девушку по голому загорелому плечу. Шарлотта шмыгнула носом и что-то прошептала. Джемма воскликнула: «Колдовство, о нет!» Но Шарлотта продолжала настаивать, сморкаясь в бумажное полотенце, протянутое Эл, пока наконец Джемма не прошептала в ответ: «Я знаю кое-кого в Годалминге. Если ты действительно хочешь, чтобы он стал импотентом».
— Чую, это влетит в копеечку, — заметила Колетт. Интересно, если бы я составила ей компанию, подумала она, нам бы сделали оптовую скидку? Какой щелчок по носу Зоуи. — Некоторые девушки в твоем положении не ищут окольных путей. Зачем тебе ведьма, почему бы тебе самой не заглянуть к нему с резаком? Куда более надежный метод, не находишь?
Она вспомнила, как сама боролась с подобным искушением в ночь, когда ушла от Гэвина. Я могу быть безрассудной, подумала она, — через вторые руки.
— Ты попадешь за решетку, — жестко сказала Джемма. — Не слушай ее, солнышко. Знаешь, как говорят? Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным.
Эл застонала и прижала руку к животу. Она рванула к раковине, но опоздала.
— Черт, только этого мне не хватало, — рявкнула бывшая невеста. Она спрыгнула с табурета и понеслась за ведром и шваброй.
Позже Колетт сказала:
— А я тебе говорила, что креветки в такую погоду могут быть опасны. Но ты ведь не способна обуздать свой аппетит? Вот и сидишь теперь в луже.
— Это не креветки. — Эл скорчилась на пассажирском сиденье и подавленно шмыгала носом. — К тому же креветки — это белок.
— Да, — терпеливо сказала Колетт, — но ты не можешь одновременно жрать много и белков, и углеводов, и жиров, Эл, от чего-то надо отказаться. Это так просто, даже ты должна понять. Я объясняла тебе дюжину раз.
— Это когда ты потрясла спичками, — сказала Эл. — Вот когда меня начало тошнить.
— Полная чепуха, — отрезала Колетт. Она вздохнула. — Впрочем, я давно перестала ожидать от тебя чего-то разумного. Ну и с какой радости ты испугалась коробка спичек?
Между внезапным крушением надежд невесты и приступом рвоты Эл девичник преждевременно развалился. Еще даже толком не стемнело, когда они вошли в «Коллингвуд». Посвежело, коты и кошки Адмирал-драйв на цыпочках крались вдоль заборов, сверкая глазищами. В прихожей Эл схватила Колетт за руку.
— Слушай.
Из гостиной доносились два хриплых мужских голоса, то громче, то тише ведя дружескую беседу.
— Кассета играет, — сказала она. — Слушай. Это Айткенсайд?
Колетт выгнула брови. Она распахнула двойные двери, ведущие в гостиную, — излишний жест, ведь они были стеклянными. Из магнитофона на столе в пустой комнате доносились лишь слабый писк и шипение, которые вполне можно было списать на скрежет механизмов.
— Нам надо купить диктофон похитрее, — сказала она. — Наверняка можно как-то убрать все эти посторонние звуки.
— Ш-ш-ш, — Элисон прижала палец к губам. — О господи, Колетт.
АЙТКЕНСАЙД: Слышь, Моррис, нынче хрен найдешь хороший соленый огурчик. Не то что в старые добрые дни. Куда сейчас податься за хорошим огурчиком?
МОРРИС: С хорошим соленым лучком то же самое. Сейчас хрен найдешь такой лучок, какой мы едали после войны.
— Это Моррис.
— Как скажешь.
— Разве ты его не слышишь? Может, курсы закончились. Но он не должен был возвращаться. — Эл со слезами на глазах повернулась к Колетт. — Он должен был двигаться дальше, на следующий уровень. Так должно быть. Так всегда бывает.
— Ну не знаю. — Колетт бросила сумку. — Ты же сама говоришь, что старые записи порой наслаиваются на новые. Может, это старая запись.
— Может быть.
— Что он говорит? Он тебе угрожает?
46
Катары (от