Она и сегодня будет злиться, подумала Эл, мысленно улыбаясь: опять я ляпнула «давление». Колетт вечно ворчала, мол, не говори о давлении, говори о гипертонии. Когда она возражала — «они могут меня не понять», — Колетт выходила из себя и кричала: «Элисон, без давления мы бы все умерли, но если хочешь говорить как второгодница, можешь меня не слушать».
Женщина подняла руку, признаваясь, что у нее есть давление.
— Чуточка лишнего веса, так, дорогая? — спросила у нее Эл. — У меня тут ваша мама. Она на вас немножко сердится — ну нет, это слишком громко сказано, — озабочена, вот, скорее, как. Вам надо сбросить полтора десятка фунтов, говорит она. Согласны? — Женщина униженно кивнула. — О, плюньте на то, что подумают они. — Эл обвела рукой зал, издала свой особый горловой смешок, смешок «между нами, девочками». — Нет нужды беспокоиться о том, что думают люди в этом зале, большинству из нас не помешало бы скинуть пару фунтов. В смысле, взгляните на меня, у меня двадцатый размер, и я этого не стыжусь. Но ваша мама сейчас, ваша мама, она говорит, вы себя распустили, стыд и позор, потому что, знаете, на самом деле вы, взгляните на себя, в вас так много привлекательного, прелестные волосы, прелестная кожа — ну, извините, но, похоже, ваша мама очень прямой человек, так что пардон, если я задену чьи-то чувства, она говорит, оторви свою задницу от дивана и марш в тренажерный зал.
Таково публичное «я» Эл: немного развязности и немного грубости, немного от школьной учительницы и немного от кокетки. Она часто говорит с публикой о том, что юмор у нее чернее черного, предупреждая, чтоб на нее не обижались — но куда девается ее юмор глубокой ночью, когда она просыпается, дрожа и крича, а Моррис громко злорадствует в углу комнаты?
У тебя двадцать шестой размер, подумала Колетт. И ты стыдишься этого. Мысль прозвучала в ее голове так громко, что Колетт удивилась, как она не выпрыгнула в зал.
— Нет, — говорила Эл, — пожалуйста, верните микрофон этой леди, боюсь, я смутила ее и хочу все исправить. — Женщина упиралась, и Эл попросила ее соседку: — Просто ровно подержите микрофон под ее подбородком. — Затем Элисон повторила толстухе некоторые вещи, которые та часто думала о матери, хотя и не сознавалась в этом. — Ах, а еще к нам пришла ваша бабушка. Ваша бабушка пробивается к нам. Сара-Энн? Она уже старый дух, — сообщила Эл. — Вам было пять, когда она умерла, я права?
— Не знаю точно.
— Говорите громче, милочка.
— Маленькой. Я была маленькой.
— Да, вы не много помните о ней, но дело в том, что она никогда не оставляла вас, она по-прежнему поблизости, присматривает за родней. И ей нравятся те новые шкафчики, что вы купили, — я не могу толком разобрать, — кажется, новая кухня?
— О боже. Да, — произнесла женщина. — Да.— Она заерзала в кресле и густо покраснела.
Эл хихикнула, извиняя ее удивление.
— Она часто вместе с вами на этой кухне. И, кстати, вы были совершенно правы, что не польстились на матовую сталь, я знаю, вас пытались уговорить, но она совершенно вышла из моды, а нет ничего хуже, чем устаревшая кухня, когда дело доходит до продажи, все потому, что она ужасно неестественно смотрится в сердце дома. Сара-Энн говорит, светлый дуб — вот безошибочный выбор.
Они взорвались аплодисментами: клиенты, покупатели. Они всегда в восторге, когда говоришь об их кухнях: их восхищает, что ты сверхъестественным образом знаешь, где у них стоит хлебница. Так вот и надо с ними обращаться — говорить всякие мелочи, личные мелочи, мелочи, которых никто знать не может. И тем самым ослаблять их бдительность: только тогда мертвые заговорят. В хороший вечер слышно, как скептицизм сочится из их голов с тихим свистом, точно воздух из проколотой шины.
Пытался прорваться кто-то в форме. Полицейский, молодой и энергичный, с румяным лицом; он жаждал продвижения по службе. Она осмотрела ряды, но никто не имел к нему отношения. Возможно, он пока еще жив, работает в местном участке — иногда такая путаница случается. Вероятно, это как-то связано с радиоволнами?
— Леди, у вас проблемы с ушами? Или у кого-то из вашей семьи? — Барменша в туфлях на платформе медленно, нетвердой походкой направилась к ней с микрофоном в вытянутой руке.