Выбрать главу

— Похоже, он малый что надо.

— Тут я с вами спорить не стану.

— Совсем я запутался с этими зарождающимися нациями, — признался Фокс.

— Не вы один.

— Я хотел сказать — вот эта Нгомбвана. Что она собой представляет? Вроде бы независимая республика, но при этом как бы член Британского содружества, однако если так, то почему она держит в Лондоне посла, а не полномочного представителя?

— Вот именно, почему? Главным образом благодаря маневрам моего закадычного друга, старины Громобоя. Они все еще состоят в Содружестве. Более или менее. То есть с одной стороны состоят, а с другой вроде бы и нет. Все формальности соблюдены, но при этом у них полная независимость. Все пышки и ни единой шишки. Потому-то он и настоял, чтобы его представитель в Лондоне именовался послом и жил в таких апартаментах, что и великой державе было бы незазорно. Это исключительно его заслуга, старины Громобоя.

— А что думают о визите его люди? Здешние, из посольства. Посол и все прочие.

— Перепуганы до смерти, но при это твердят, что с Президентом не поспоришь, — с таким же успехом можно уговаривать ветер, чтоб он не дул. Он вбил себе в голову — еще в те времена, когда учился здесь и потом практиковал в Лондоне в качестве барристера, — что раз Великобритания не имеет, сравнительно с прочими странами, серьезной истории политических покушений, значит и в будущем их опасаться не приходится. И, должен сказать, идея эта на свой безумный манер довольно трогательна.

— С другой стороны, он все равно не сможет помешать Специальной службе делать свое дело. Во всяком случае вне посольства.

— Он может причинить им массу неудобств.

— Ну так какова процедура, мистер Аллейн? Вы дожидаетесь его прибытия и падаете ему в ножки прямо в аэропорту?

— Ничуть. Я вылетаю в его распроклятую республику завтра на рассвете, а вы тут в одиночку разгребаете дело Дагенхэма.

— Ну, спасибо. Привалило-таки счастье, — сказал Фокс.

— Так что я, пожалуй, пойду укладываться.

— Не забудьте взять старый школьный галстук.

— До ответа на эту глупую шутку я не снизойду, — сказал Аллейн.

Уже у двери он остановился.

— Забыл спросить, — сказал он. — Вам не приходилось встречаться с человеком по имени Сэм Уипплстоун? Из МИД’а.

— Я в этих кругах не вращаюсь. А что?

— Он считался своего рода экспертом по Нгомбване. Кажется, недавно ушел на покой. Милый такой человек. Когда вернусь, надо будет пригласить его пообедать.

— Вы думаете, он мог сохранить какое-то влияние?

— Вряд ли можно ожидать, что он бухнется перед Громобоем на колени и станет умолять его, чтобы тот пошевелил немного мозгами, если хочет их сохранить. И все же кое-какие смутные надежды у меня есть. До скорого, братец Фокс.

Сорок восемь часов спустя облаченный в тропический костюм Аллейн вышел из президентского «роллс-ройса», встретившего его в главном аэропорту Нгомбваны. Изнемогая от жары, он поднялся по грандиозной лестнице, вдоль которой спиной к нему замер строй руританских гвардейцев, и оказался в созданной кондиционерами прохладе Президентского дворца.

Взаимодействие на высшем уровне принесло плоды в виде полновесного и мгновенного приема, какого удостаиваются только «особо важные персоны».

— Мистер Аллейн? — произнес молодой нгомбванец, украшенный золотыми кистями и аксельбантами адъютанта. — Президент так рад вашему приезду. Он примет вас сразу. Хорошо долетели?

Аллейн последовал за небесно-синим мундиром по роскошному коридору, из которого открывался вид на экзотический парк.

— Скажите, — спросил он дорогой, — каким титулом полагается пользоваться, обращаясь к Президенту?

— «Ваше превосходительство», — обернувшись, ответил адъютант, — господин Президент предпочитает эту форму обращения.

— Благодарю вас, — сказал Аллейн и вошел за своим поводырем во внушительных размеров приемную. Весьма представительный, широко улыбающийся секретарь сказал что-то по-нгомбвански. Адъютант перевел: