-- А зарыть? -- устало спросила я.
Из темноты на меня смотрели большие печальные глаза.
Я сама зарыла кошачье говно и пошла спать.
Ночью Люська пришла ко мне. Я лежала на правом боку, правая нога вытянута, а левая чуть согнута -- и кошка забралась в эту пещерку, где свернулась клубком и заснула.
Назавтра она так усердно зарывала говно в лотке, что крошки наполнителя летели во все стороны. Люська-экскаватор старалась изо всех сил. Во мне с тем же остервенением, что и Люська в лотке, рылась совесть. Когда кошка отодрала кусок обоев и перегрызла провод от наушников, я просто махнула рукой -- хрен с ними, надо же животному как-то отрываться. А то ведь еще вопрос: как лучше жить -- в тепле, но с хозяйкой, которая вечно на тебя орет, или на улице, где холодно-голодно, но зато делай что хочешь. Между прочим, человек запросто выбрал бы второй вариант. Вот я же выбрала. Ведь могла бы жить с мамой -- надо было просто научиться гадить в лоток.
Человеком все же быть лучше, чем кошкой. Хотя иметь такую трогательную мордаху, как у Люськи, я бы не отказалась. Может, тогда бы меня больше любили.
Катька тоже мучилась педагогикой. Кирилл немилосердно тупил. Каждый вечер они делали домашнее задание. И каждый, абсолютно каждый вечер заканчивался у них приблизительно одинаково.
-- На одной полке было три книги, а на другой -- семь. Сколько книг надо переставить со второй полки на первую, чтобы книг стало поровну? -- читала Катька вслух.
Условия задачи не давали Кириллу шансов. Это было неподъемно. Он задумывался и изрекал:
-- Четыре.
-- Что -- четыре?
-- Взять четыре книги. На первую полку. Тогда на обеих полках будет по восемь книг.
-- Откуда ты возьмешь эти четыре книги?
-- Откуда-нибудь.
-- Нет! В задаче нет никакого откуда-нибудь! Кирилл, у тебя есть только две полки -- и надо, чтоб на обеих было одинаково, понимаешь? Тебе надо взять со второй полки книги и переставить на первую! Сколько ты возьмешь?
-- Четыре.
-- Да почему четыре? Почему четыре, черт тебя побери!
-- Четыре.
-- Вот смотри, я рисую книги, вот они -- три на одной полке и пять на другой, сколько мне надо взять отсюда, чтобы было одинаково и здесь, и здесь? Ну!!!
-- Четыре.
-- Кирилл, ты дебил? Ты меня слушаешь вообще? Скажи, а?
Молчание.
-- ТЫ СЛУШАЕШЬ МЕНЯ???
-- Слушаю, слушаю... -- Сдавленные рыдания.
-- А ну не реви. Сколько останется книг, когда ты уберешь четыре со второй полки?
-- Три.
-- А сколько будет на первой полке, если ты добавишь на нее четыре книги?
-- Семь.
-- Ну так и где тут равное количество? Где, я тебя спрашиваю, придурок?
-- Надо просто эти четыре книги выкинуть.
-- Нет!!! Нельзя!!! Нельзя выкидывать!!! Слушай меня, идиот: нельзя ничего выкидывать! Нельзя ничего брать откуда-то еще! Просто переставить книги!
Кирилл рыдал в голос. Книг было то слишком много, то слишком мало. Они не хотели уравниваться, как количество бед и радостей в жизни.
-- Вот. Смотри. Берем две книги со второй полки. Две. Переставляем их на первую. Ну? Пересчитай теперь, сколько стало книг на первой полке.
-- Один, два... пять.
-- А на второй?
-- Пять...
-- Понял теперь?
Видимо, Кирилл кивнул головой.
-- Ну слава богу... так какой ответ пишем?
Я затаила дыхание и скрестила пальцы.
-- Пять.
Дальше начиналось неописуемое. Катька вопила дурным голосом, Кирилл вторил ей, книги падали с полок, а мы с Люськой думали, что быть тупым ребенком -- это очень нелегко. Мы обе через это прошли в свое время.
На ночь Кирилл рассказывал маме сказки. Катька сказок не знала -- зато знала жизнь, так что была не такой уж плохой матерью. Я знала, что они засыпают в обнимку.
Пришло письмо от сестренки. Она теперь очень высокая, почти модельного роста, барышня с длинными, мягкими светло-русыми волосами и совсем детскими голубыми глазами. Под каждой фотографией во Вконтакте множество лайков и коммментариев "красотка!". Я и сама там отмечаюсь иногда из вежливости.
Привет, Люда, ты там как? У меня через месяц свадьба, приедешь?
Ух ты! А он кто?
Зай :))) Рост 180, блондин, глаза зеленые, автослесарь.
А чего так быстро со свадьбой-то?
Ну-у... догадайся.
Ребенка ждешь?
Раскусила :)))
Совет да любовь. Я вряд ли смогу приехать. А маму мою звали?
Звали, но она, наверно, не придет... не обижайся, но она у тебя, похоже, совсем поехала .
В смысле?
Начала мне выговаривать, ну-у... пост, нельзя свадьбу играть... а мы ждать не можем, сама понимаешь...
Не бери в голову. Это же моя мама. А как твои?
Как обычно. Ругаются. Отец на пенсии, мама работает еще. Отец выпивает иногда. Мама его все пилит, что баба у него какая-то есть. Хотя какая там баба -- он из дому выходит то лько мусор вынести. Ну , кто-то был когда-то, а может, и не раз -- я все детство помню, как они скандалили, но теперь он уже старый. Кому он нужен? А у мамы ноги от е кают сильно. И спина болит.
Лекарств каких передать? Если кто ехать будет из знакомых. Танька, например. Помнишь ее?
Помню, да, такая сутулая, в черном. Слушай, я не знаю, я еще у родителей спрошу. Спасибо. Они тебя всегда вспоминают хорошо. Ты очень веселая и забавная была маленькой. Думали, ты будешь какой-то знаменитостью, когда вырастешь. Все время мне тебя в пример ставили.
Ничего, теперь мне тебя будут в пример ставить.
Ладно, я пойду, мы с Заем в кино идем.
Всем приветы.
Ну , пока. Целую :)))
Это был позор позоров и стыд стыдов. Сестра выходит замуж, а мне достать бы денег на билет -- не то что на подарок.
Вот капец-то.
Я вспомнила дядю и тетю тогда, в молодости, нужно ли было им, чтоб я им что-то дарила? Нет, это они дарили мне -- свет своей влюбленности, радостности. И во что все превратилось?
Но в этот вечер обстоятельства словно сговорились меня доконать.
Сообщение от Майки. На аватарке -- девушка с коротко стриженными каштановыми волосами и широкой, профессиональной улыбкой. Майка -- стоматолог, ей полагается белозубо улыбаться. Но в моем воображении она постоянно кривляется и в носу у нее поблескивает сережка. Я знаю, что она ее носит иногда, не на работу.
Как дела? Чего не пишешь?
Боюсь ревности твоей девушки.
Блин, не смешно, она от меня ушла месяц назад.
Черт, прости.
Ладно.
Правда, прости. И что не пишу прости. Просто ничего хорошего не могу написать. Не нравится мне все это.
Мне оно вообще никогда не нравилось. Ничего не нравилось. за исключением некоторых девочек...
Блин...
Да не бери в голову. Все это так. Ты не виновата, что такая, как есть, и я не виновата. Я тут немножко пью и пишу стихи. Вот, например:
Что сказать мне о жизни? Что оказалась шнягой.
С каждым лузером чувствую солидарность;
Этот мир посылает всех на хуй.
Не нужны ему ни ненависть, ни благодарность.
Ну ты поэт!
А то!
И философ.
Захвалила прямо.
Тебе не одиноко там? Приезжай, если что.
А ты не боишься меня к себе пускать-то, вдруг приставать начну?
Врежу тебе тогда.