Нет. Не надо об этом думать. Решительно оборвав глупые и ненужные мысли, я заглянула на кухню: Лука наполнял тарелки овощным салатом с креветками и мелкими помидорами. Увидев меня, он сокрушенно покачал головой.
— Надо поправить вентиляцию. В зале не должно пахнуть едой, — со вздохом произнес он. — Как ты, Эрна?
— Неплохо, — улыбнулась я, — но голова еще кружится. На завтра уже приготовлены чизкейки, утром слуги снова возьмутся за дело, так что все должно быть в порядке.
Лука понимающе кивнул — Сандро забежал на кухню, подхватил сразу полдюжины тарелок и умчался в зал. Я присела на табурет — ноги вдруг сделались ватными, вспомнилась Чинция Фальконе, сокрушающий удар и запах гари.
Нет, я не могла остаться здесь, среди десертов и фруктов. Все это было бы самообманом — и предательством. Сейчас я всей своей внезапно вспотевшей кожей поняла: мне нужно сделать правильный выбор, чтобы все, что со мной случилось, оказалось бы не напрасным. Я могла бы жить дальше — но это была бы ненастоящая жизнь, а иллюзия, и ее в любую минуту безжалостно сдернут те, кто в очередной раз захочет сделать ведьму виноватой в преступлении, которого она не совершала.
Мне надо было идти дальше — при мысли о том, что Энцо пойдет со мной, становилось легче. И нет, я не должна была думать о том, что влюбляюсь в него. Я не влюблялась. Я просто испытывала благодарность к человеку, который несколько раз спас мне жизнь. Который сделался намного ближе всех, кто когда-либо подходил ко мне. Который был сильным и в то же время добрым, и эта доброта заставляла меня чувствовать себя не маленькой и жалкой, а такой же сильной…
— Эрна?
До моего плеча осторожно дотронулись — я обернулась, увидела Энцо, и в его взгляде плавала тревога.
— Все в порядке? — спросил он. — Ты какая-то странная.
— Все хорошо, — я попыталась ободряюще улыбнуться, и у меня это даже получилось. — Задумалась о том, как мы поедем в клинику.
Лука, который взялся за очередные стейки, вопросительно поднял бровь.
— В какую это клинику?
— Психиатрический центр «Убежище святой Магды», — ответил Энцо. — Я займу место в тамошнем управлении, а Эрна мне поможет.
Лука усмехнулся так, что меня пробрало ознобом. Я никогда бы не поверила, что у хозяина «Белой цапли» может быть такое выражение лица — мертвое, опустошенное, утратившее все человеческие чувства.
— Знакомое место, — произнес он. — Вернее, люди оттуда.
Энцо заинтересованно посмотрел на ведьмака. Лука бросал стейки на ребристую сковороду с такой неприкрытой яростью, словно нарезал их из тел своих врагов.
— Был случай столкнуться? — полюбопытствовал Энцо. Лука горько усмехнулся и продемонстрировал свою руку с ожогом.
— Был, знаете ли.
Он, кажется, не хотел рассказывать — но когда заговорил, то каждое его слово было наполнено нескрываемой горечью и болью.
— Есть там один доктор. Марко Трончетти Пелегрини. Долговязый, рыжий, с первого взгляда — само обаяние. Он раньше жил здесь через квартал, на Малой Фруктовой. Особняк с кариатидами знаете? Вот это как раз его прежнее обиталище. Когда меня повели проверять огнем, он тут тоже был. Это ведь именно он и посоветовал — напомнил, что ведьмаков в прежние времена как раз так и проверяли.
Ощущение было таким, словно ледяная рука опустилась на мое горло. Зато голова вдруг сделалась ясной и свежей, словно я проспала всю ночь с открытым окном. Энцо смотрел на Луку с определенным сочувствием, и я понимала, что для него это уже очень много. Инквизитор Саброра не видел ничего предосудительного в том, чтобы пытать ведьмака, но Энцо это уже было не по душе.
И я этому обрадовалась. Искренне обрадовалась.
— Так вот, он напомнил народу, что со мной следует сделать, — Сандро снова завернул на кухню, сгрузил пустые тарелки и подхватил новые заказы. Слуга, который пришел с нами из дома Энцо, сейчас встал на мойку, и я отметила: нанять человека, который будет мыть посуду. Раньше Лука со всем справлялся сам, но теперь по счастью у него много гостей, и понадобится помощь. — Сразу же притащили факел, меня раздели, и бывший бургомистр принялся им водить по моей руке. Я тогда чуть не свихнулся от боли. Но знал — надо молчать, иначе все эти добрые люди сразу же превратят факел в костер. И я молчал. А доктор Пелегрини смотрел на меня так, словно я был крысой в лаборатории. Что-то записывал в книжечку — на него никто и внимания не обращал, все с меня глаз не сводили. Сандро, стейки малой прожарки!