Мужчина подался вперед, чтобы поцеловать колдунью, но Марэ отстранилась, почувствовав резкий запах пота. Черный приталенный костюм совсем не менял сути этого колдуна, погрязшего в своей работе.
- Так, значит? – его рот скривился в ухмылке.
Грубым движением ноги Дарул раздвинул ее колени. Взгляд Марэ не дрогнул, и в целом она не расценивала эти жалкие попытки, как угрозу или посягательство на ее честь. А слегка приподнятые брови говорили, насколько ей было скучно рядом с этим мужчиной.
Холодная слегка влажная рука Дарула скользнула между ног Марэ, отодвигая белье и касаясь ее кудрявых волосков. Он нежно дотронулся выступающего бугорка ее кожи. Марэ не шелохнулась, но женский организм предательски пошел на поводу у посягателя и выделил необходимые для удовольствия соки. Низ живота потяжелел, приятно сдавливая внутренности, но колдунья умела контролировать свои желания.
- И куда ты такой напомаженный собрался? – равнодушно спросила Марэ, будто ничего между ними не происходит, и стоит колдун в другом углу мастерской.
- На встречу с пекаршей, - Дарул издевательски улыбнулся, быстрым движением проникая в нее. Пальцы уже были теплыми и с наслаждением заполняли ее пространство, лишь немного не доходя до конца. Из колдуньи вырвался тихий стон, а глаза на секунду закатились.
- Вот значит как? – спросила Марэ, возвращая голос к равнодушному тону. Ее руки похолодели, а низ живота ныл, требуя нового толчка и более глубокого проникновения.
- А что ты против? – как ни в чем не бывало поинтересовался Дарул.
- С чего мне быть против? - поспешила ответить Марэ, терзаясь в догадках, идет ли речь о пекарше или уже о чем-то другом.
Сжав кулаки, чтобы привести себя в чувства, колдунья сползла со столешницы навстречу нежным мужским пальцам, отчего они вошли еще глубже, покрывая ее тело истомой.
- Пекарша замучается тебя ждать, - Марэ одним махом высвободилась от рук Дарула, приводя свое женское нутро в негодование.
Колдун не успел ничего ответить, как дверь в мастерскую заскрипела, и на пороге появилась темная фигура. Марэ охарактеризовала бы его одним словом – странник. Из-под свисающего балахона заметны человеческие джинсы, через плечо перекинута объемная сумка, а на голову натянут капюшон. Лицо с отросшей черной щетиной осталось открытым.
Мужчина, не торопясь, зашел в мастерскую, оглядываясь по сторонам. На лице Марэ скользнула улыбка, огонь в животе еще не успел потухнуть, и женское естество предпочло бы сейчас в любовники этого странника вместо оружейного мастера. Мужчина подошел к Дарулу с намерением что-то спросить, но его бледно-серые глаза остановились на колдунье.
- Марэ? Ты ли это?
- Не ожидал встретить старую подругу в родном колдовском городке? – лицо Марэ просияло, не веря такой встрече.
- Я уж и забыл, какая ты? – уголки его бледных сухих губ приподнялись.
- А я слышала в человеческом мире ты обзавелся семьей, - с издевкой заметила колдунья.
- Есть такое. Все-то ты знаешь, жаба старая.
- Сам ты жаба, - Марэ игриво толкнула странника в плечо.
Норак только приехал в колдовской городок, а в оружейную мастерскую зашел за новым кинжалом с отравляющей печатью. Чтобы принять заказ, присутствие оружейного мастера не требовалось, потому Дарул поспешил к своей пекарше. Работа колдуньи же на сегодня была выполнена, нож подсох, покрывшись лаковой корочкой.
Они со странником вышли на улицу, где продавец из соседнего магазина и двое прохожих убирали погром, устроенный Марэ. Колдунья решила повести старого приятеля другой дорогой. Балахон Норака, затертый травой и черным грунтом, отдавал запашком, а запыленные черные волосы свалялись. Марэ предложила зайти к ней домой, чтобы он мог привести себя в порядок: принять душ и отдохнуть с дороги. Но Норак отказался.
- Какие дела привели тебя в родной город? – спросила Марэ.
- Дела подождут, - мужчина, немного помедлив, добавил, - нам непременно нужно отметить такую встречу. Сегодня мы будем веселиться! - Норак как мальчишка запрыгал перед Марэ с зазывающей улыбкой.
- Для веселья нам все же придется зайти ко мне, чтобы взять курасы.