Норак стянул футболку и снова обнял меня, прижимаясь мокрым телом к груди и пупку. Его дыхание было учащенным, а взгляд по-прежнему тревожным. Я провела пальцами по спине и обхватила Норака ногой. Он расстегнул и стянул с себя штаны. Сложно было сдержать улыбку, представляя, каким несуразным все выглядит со стороны. Но по моему другу было видно, что он нервничает.
Моя нога скользнула по его бедру, обнимая крепче, и тогда Норак попытался в меня войти, но замер, когда мои ногти вонзились ему в ребра. По телу растеклась тягучая боль, от которой мои зубы сжались со страшной силой. На фоне этой боли, постепенно затухающей, я ощущала, как пульсирует кровь между моих ног, чувствовала, как сильно мне хотелось раскрыться, чтобы принять Норака целиком. Я поцеловала его в губы и подалась вперед, гася в горле скомканный всхлип.
Норак натяжно вздохнул и, напрягая челюсть, заставил себя открыть глаза и удостовериться, что все в порядке. Притянув обратно, языком я раскрыла ему рот, втягивая воздух из его легких, и сжала зубами его губу, чтобы поделиться частью своей боли. Норак улыбнулся и сделал еще один толчок внутрь меня. Я вскрикнула и на этот раз осознанно поцарапала ему лопатку, будто велся между нами, как обычно, ребяческий спор.
Боль между ног сменилась жалящим, но притухшим желанием, будто внутри мои рецепторы не работали. Норак, прижавшись ко мне всем телом, совершал один толчок за другим, заставляя меня растягиваться изнутри. Это неприятное натяжение кольцом сковывало мои мысли и размазывало желание.
Частые вздохи Норака эхом отдавались от днища лодки, и, мне казалось, их слышно за версту. Я обхватила его второй ногой и приподнялась, почувствовав, как глубоко он вошел. Из меня вырвался стонущий вздох, в таком положение все было мягче и приятнее. Но я по-прежнему ничего не чувствовала внутри. Может, так и должно быть?
Норак резко остановился, издавая еле слышный стон, и через мгновение открыл глаза.
- Ты как? – испуганно спросил он, не успев перевести дыхание.
- Нормально, - я улыбнулась и вытерла испарину у него со лба.
Я поцеловала его холодные губы и обняла, запуская руки в угольные волосы. Безумно странно было ощущать Норака теперь таким близким.
15 число, месяц житар
18 лет
«Черная божественная Морана, что же я наделала?» - крутилось у меня в голове, когда глаза еще не открылись этим утром, а голова не оторвалась от пышной подушки с гусиным пером. Совесть – ужасное чувство, которое похоже на примитивный защитный механизм. Терпеть ее не могу! Я еще ничего толком не осознавала, а это липкое существо внутри меня медленно нашептывало, как опрометчиво я поступила, как перешагнула грань и лишилась друга. Но пробуждающееся сознание делало этот голос все тише и тише, всеми силами пытаясь задушить зловредное животное. Стоило мне подняться с постели, и от вчерашних эмоций меня окатила эйфория без толики вины. На лице расплылась улыбка.
- Вы чем вчера с Нораком занимались? – встретила меня Риса вопросом, сидя у себя на кровати.
- Ты о чем? – мое сердце скатилось до пола, а затылок будто обдали холодной водой.
- Он где-то раздобыл хмельной мед?
- Нет, с чего ты взяла? – я натянула серое платье в пол.
- Мне кажется, ты до сих пор пьяна, - Риса улыбнулась, - улыбка как у тыквы под приворотом и глаза блестят.
- Нет, мы вчера за яблоками ходили, - я отвернулась от сестры, как можно медленнее застилая кровать.
- Сложно было принести парочку колдовских яблочек сестре? – обиженно пробубнила Риса.
- Бор нас чуть не поймал, пришлось все выбросить, - я вспомнила, что одно светящееся яблоко так и осталось лежать в брошенной на берегу лодке.
- Что интересно сделал бы старик, если бы вас догнал?
- Он гнался за нами с граблями, так что сложно предположить, - Риса рассмеялась, а я, закончив с покрывалом, взялась разбирать брошенную вчера на пол одежду, только бы не смотреть ей в глаза.