Такого просто не могло быть.
Слава для порядка пребольно ущипнул себя пару раз, но проснуться никак не получалось. Перо было на месте.
Откуда оно вообще берет тепло? Ядерная реакция?
Слава остановился. Странное синее свечение и ощущение тепла… может, штука действительно радиоактивная? Тогда ему конец. Он с ней в обнимку спал и уже нахватался там этих кюри-зивертов или в чем там дозы измеряют.
Хотя ядерное перо было еще фантастичнее, чем просто «жарптицево».
«Может, у меня галлюцинации. Небось тут в доме где-нибудь ядовитая плесень проросла, вот и не живет никто, а я за ночь надышался и теперь глюки ловлю», – неожиданно подумал он.
Это бы все объяснило. Только действие таких веществ, как ему казалось, должно проявляться как-то более масштабно, чем просто сиротливо лежащее на топчане перышко.
Тут заявил о себе забитый до этого нервами голод. Желудок заурчал и непрозрачно намекнул, что надо бы поесть. Где-то на столе возле плитки должны были стоять пачки с лапшой и растворимым пюре. Слава уже почти привычно повернулся к ним и уставился на стену. Плитка и стол оказались позади него.
«Странно», – сказал он вслух.
Он точно знал, что его импровизированная кухня была по левую сторону от топчана, а не по правую. Слава припомнил, как вчера доел лапшу, поставил банку на стол левой рукой и завалился спать. Сейчас плитка стояла с другой стороны.
Он постарался вспомнить обстановку остального дома. Был ли туалет действительно слева по коридору или все-таки справа?
В растерянности Слава включил чайник и взял в руки пачку с растворимым пюре, чтобы прочитать, сколько воды в него надо лить, но та оказалась бракованной. Из-за дурацкого типографского брака все буквы были зеркально отражены. Прочитать сходу ничего не получилось.
В раздражении он поставил банку обратно на стол и тут замер.
Слишком много совпадений.
Слава отключил от зарядки мобильник и посмотрел на экран.
Тот тоже был как из зазеркального мира. Ничего не разберешь. Слава поднес его к стеклу окна и только там в отражении смог увидеть, что сейчас восемь утра.
Улица тоже преобразилась. Оранжевая усадьба была теперь не правее, а левее, а кусты сирени переползли на другую сторону крыльца.
«Это точно отравление!» – понял он и сел на кровать, вслушиваясь в свои ощущения, но ничего необычного с организмом не происходило. Только кушать очень хотелось.
Чайник забулькал и с громким щелчком выключился. В окружающей тишине это прозвучало так громко, что Слава вздрогнул, на автомате вскрыл банку с пюре, налил туда кипятка на глаз, размешал одноразовой ложкой, зачерпнул дымящуюся пюрешку и… тут же выплюнул. Та и на вкус, и на запах отдавала болотной тиной.
Он посмотрел на дату изготовления, чертыхнулся, подошел к окну и проверил в отражении. Нет, все в порядке. Испортиться должно было только через год. Надо же, совсем совесть потеряли, такую гадость людям продают!
Он выкинул банку с пюре в пластиковый магазинный пакет, который временно играл роль мусорки и пододвинул поближе последнюю пачку с лапшой.
Он помнил, что яркая этикетка обещала божественный вкус говядины, потому что вчера вечером съел точно такую же. От говядины там, конечно, только запах каких-то нажористых химикалиев присутствовал, но есть было можно. А если голоден, так лапша и вовсе была кулинарным шедевром.
Он налил кипяток и в эту банку и стал ждать, пока лапша разбухнет, однако быстро понял, что опять что-то пошло не так. Аромат был настолько далек от вчерашней говядины, что больше походил на смесь ацетона и еще какой-то ядреной бытовой химии.
Превозмогая отвращение, Слава все-таки дотронулся языком до получившейся жижи и тут же выплюнул гадость. Это точно нельзя было есть.
«Да что же это такое-то?» – в сердцах воскликнул он и растерянно уставился в окно. Машинально посмотрел на наручные часы – потрепанные жизнью, но массивные, надежные и механические. Бабуля говорила, что отцовские, поэтому Слава носил их, не снимая – благо, они выдерживали и удары, и погружение в воду.
Пол девятого.
Стоп!
Он заново уставился на циферблат. Тот был не отзеркален. Ночью изменился весь мир, но только не его часы. Почему?
Почему стала ужасной вся еда? Она что, испортилась за одну ночь?
Что вообще произошло?
Он начал ходить кругами по комнате, как лев в клетке.
Что испортилось: мир или он сам? Однозначно нужен был кто-то еще, кто сказал бы, например, нормальная это еда или нет.
Слава медленно оделся, все пытаясь сочинить гипотезы того, что произошло ночью, но ничего лучше, чем то, что его похитили инопланетяне и провели над ним странные эксперименты, не придумал. Сунул за пазуху теплое синее перо – оставлять его в незнакомом доме совсем не хотелось – и вышел на улицу.