***
Людей в тесном заведении становилось все больше и больше. Оттого ли, что винотека была единственным местом, где праздновали по полной осенний «Хеллоуин» или оттого, что Лиза наконец начала делать вкусное домашнее черничное вино. На самом деле специально на вино приходило от силы человек десять. Остальные же поверили настойчивому трубачу Луи, что будет очень весело. А музыкант не любил разочаровывать людей. Так что, еле-как наша семья справилась с уборкой малюсенького бара не без участия с улыбки и летающей пелены пыли, смахиваемой древней щеткой. Лиза, одетая в прекрасное платье, впервые так отчетливо увидела себя в отражении большого зеркала: за этим местом всегда сидели какие-то замечательные парочки. Сегодня тут мечтала несчастные пять минут барменша. Она как бы «смахнула» предательский румянец веселья с лица, присела на мягчайшее кресло и пустила слезу. В этих звездах на скучном небе она искала свое счастье. Через час по заведению уже раздавался добротный гул. Различные голоса - низкие, высокие, непонятные смешались в кучу. Отец и дочь, единственные работники этого местечка, неторопливо обслуживали каждого посетителя в своеобразном костюме. Мечтательница подмечала каждый раз новые детали в чьем-то образе, но все же считала, что ее костюм, как и отцовский, прекраснее всех. Она любила поглядывать на своего Луи во время работы, облокачиваясь как-то по-уютно-домашнему на столик с «эликсирами» веселья: круглое морщинистое лицо с круглым носом, всегда казавшиеся чрезмерно добрым, мигом становилось холодным и серьезным (конечно же, тоже «по-доброму»). Хрупкая девушка представляла себя только рядом с таким же плечистым маленьким комочком радости, потому что была уверена, что никак не уживется с таким же задумчивым человеком, полным грез и мечтаний. Ведь придется уходить с дома. Нет, не так - придется совсем скоро покинуть самый лучший в этом мире дом. Кирпичные прочные стены теперь слегка тряслись от шума. Все стучали и стучали по полу бесперебойно чужие туфли: кто-то так торопился чтобы выхватить свою выпивку. Огненно-фиолетовыми огоньками зажигался каждый уголок, а особенно шкафчики, где стояли бутылки разных цветов. И те были подобраны по гамме и по размерам. Музыка? Что музыка - она тут прекрасная. Тот же джаз и классический рок - все неизменно. То, что по душе любому бродяге, который просто сидит в баре с друзьями. Бархатистый голос Нэта и плавная мелодия, полная романтики и проницательности; прекрасная музыка Эллы Фицджеральд, который для атмосферы очень тихо звучит где-то в комнатке Лизы. Вся прелесть этих песен в том, что даже когда в баре намечается драка, то она происходит под очень романтичную и искреннюю музыку. Это всегда забавляет и как бы останавливает всякое зло, пусть и в кирпичном крошечном здании, где поместится от силы человек сорок. - Ух, прекрасное начало прекрасной ночи! - услышала прямо под ухом знакомый старческий голос «принцесса дракула», в задумчивости накручивая на палец темные блестящие локоны, - здравствуй, милая Лизавета. - Ох! - девушка неосторожно повернулась на зов миледи и чуть не оборонила красивый розовый цветок, - Матильда, здравствуйте. Мы рады, что вам тут нравится. - Правда, как всегда много шума, - загадочная старушка, очевидно, в костюме овдовевшей барышни, прикрыла лицо пышным веером и пристально посмотрела на Лизу, - я пришла, чтобы выпить «Кровавой Мэри» и спросить у тебя кое-что. Я давно поглядываю на тебя: ты трудишься с такой любовью, ты очень приветливая и надежная. Ты ничего не потеряешь, если согласишься пожить у меня на ферме во Франции: можешь гулять по городу, заводить друзей и быть полностью свободна. У меня есть прекрасный луг, за которым надо ухаживать. Ну, понимаешь... скот, сад, дом. Моя семья по уши в своих делах, поэтому некому ухаживать за такой красотой. Ты бы украсила всю Францию! Ты бы наконец нашла своего принца парижанина на белом коне, о котором ты мечтала все детство. Помню тебя маленькой. Твои мечты, особенно. Так что же ты молчишь, покраснев? Соглашайся! Вспыхнувшая, Лиза не могла опустить глаз со своего опустевшего бокала. Она никогда бы не могла подумать, что та мадам, та старушка, у которой она в детстве поливала цветы, вдруг предложит ей однажды пожить у себя в самом настоящем раю. Просто так... за красивые черные глаза цвета, мерцающие изредка как фонарики в загадочной ночи. - Ладно, милая, я даю тебе подумать тринадцать дней. Мой корабль уплывает тринадцатого ноября в ночь. Приходи на закате к моему нежно-синему французскому окошку. Оно будет распахнуто. Хорошо? - теплая рука без перчатки, пахнущая шоколадным приятным мылом, нежно взяла ладонь юной Лизы. Казалось, что мадам хочет одним рукопожатием присвоить себе чужую молодость, как сделала это в сказке жадная матушка Готель, - что ж, я думаю, ты очень смелая девушка. Тебе давно пора улетать из родного гнездышка. Плавно, словно плывя по реке, силуэт Матильды скрылся где-то за столиками, полными людей. Лиза могла услышать, как беззаботно хохочут бродяги с непонятными масками и в непонятных плащах. Могла увидеть, как Луи музицирует на своей трубе перед стайкой друзей и добродушно разливает всем по стаканам лимонад. Все это - под старую, но такую красивую пластинку с Майклом Джексоном, которая сегодня, на удивление, не заедала. Тем временем двери не переставали скрипеть. Серая деревянная дверь в кладовую с библиотекой вина будто бы предостерегала своим воплем сквозняка. Он напоминал чей-то злорадный крик. Входила, выходила из этой комнаты девушка с ящиками напитков - ничего не менялось. Бывало, даже бились бутылки, но и подобная мистика могла объясняться тем, что по заведению бегают мышки или кот Пятница. Но сегодня ветродуй был жуткий, а вместе с тем и вой волков - устрашающий. Всего этого не боялись городские бродяги: их сердце не билось сильнее, когда в подъезде вдруг перегорала лампочка или когда где-то в темноте возникал незнакомый образ. В отличие от... О, наконец!.. все гости получили по черничному вину и можно прилечь где-то в сторонке, обдумывая и приукрашивая рассказ о французской ферме. Так и хотела сделать Лиза, рассматривая свои уложенные как нельзя изысканно волосы. Ее тень уже проскользнула мимо ужасной двери, пока вдруг отец по-своему не обратил внимание всего бара на себя: он тихонечко и так звонко постучал по оловянному кубку, из которого всегда испивал свои любимые напитки. Луи стоял на сцене, прижав к груди старенький и такой любимый музыкальный инструмент. Лиза инстиктивно выключила пластинку и развернулась в сторону публики. Вернее, в сторону спин этой публики. - Прошу внимания, дорогие друзья! Сегодня у нас особенная ночь. Моя Лиза, моя единственная надежда на будущее, скоро исполнит свою мечту. Она будет работать на ферме и обретет свой второй дом! Это был наш маленький сюрприз сегодняшней ночью, - аплодисменты и гоготанье разлились на весь бар словно шипящее шампанское, - еще один сюрприз - наша новая с Люсианом, моим напарником, песня. Прошу сесть всех, а в особенности Лизавету, поудобнее. Да начнется ночь Хеллоуина! Рядом с Луи встал худенький мужчина в скучном фраке. Казалось, что этот Люсиан потратил всю свою жизнь на музыку. Даже седина появилась у него в тридцать лет! Он не жалел себя на искусство. Не жалел в прямо смысле - просиживал за фортепиано сутками, ничего не ел будто бы специально и не поглядывал на девушек, которые в глубине души вызывали у него бурю эмоций. Он любил женщин, а особенно любил, когда они слушали его музыку. Как и сейчас, горбатый и такой себе тоненький музыкант, искоса поглядывал на публику. Ничего кроме восторженных взглядов его не интересовало. Такая вот полная самоотдача. Лизе это казалось грустным, так что она не могла даже случайно посмотреть на истерзанного судьбой человека. Он казался ей героем.