Далее генерал предписывал: «Рассмотрев дело сие, нахожу, что комиссия военного суда заключила виновным приговор сходно с законом. Но согласно повеления государя императора за собственноручным подписанием от 13 числа прошлого августа, определяю: Ивана Сухинова расстрелять…»
Лепарский подписал письмо, задумался. «Вот тебе и поручик. А ведь только случайность помешала ему осуществить этот дерзкий план. Не зря, не зря генерал-губернатор Лавинский был все время так обеспокоен. Не знаю, что было бы дальше, но вся Сибирь могла оказаться в руках заговорщиков. Слава тебе, господи, что не свершилось…»
Лепарский подошел к темно-коричневому лику Николая-угодника, висевшему на стене, опустился на колени, трижды перекрестился. Затем возвратился к столу, поднял звонок. В комнату вошел слуга.
— Зови адъютанта! — распорядился, делая на конверте пометку: «Секретно».
Звезда графа Аракчеева закатилась вместе со смертью Александра I. И хотя он еще оставался членом государственного совета, но от политической жизни отошел. Из Грузино он почти никуда не выезжал, никого не принимал, еще при жизни Александра I после того, как дворовые убили его любовницу и управительницу имением Минкину, окончательно замкнулся, скис. Иногда на несколько дней приезжал в Петербург, жил в своем доме, что на Литейном.
Аракчееву предстояла поездка к царю Николаю. В тот день ему нездоровилось, он лежал на диване, время от времени поглядывая на большой портрет обожаемого им в бозе почившего Александра. Ровно в одиннадцать бронзовые часы с бюстом Александра, сработанные по заказу Аракчеева лучшими берлинскими мастеровыми, пробили одиннадцать монотонных ударов, зазвучала молитва «Со святыми упокой». Аракчеев встал на колени и трижды перекрестился, глядя на портрет. Часы раз в сутки, в то время, когда скончался Александр I, исполняли эту мелодию. Аракчеев не спеша оделся, вышел на улицу, где его уже ждал экипаж, и поехал на аудиенцию к императору.
Николай не особенно жаловал когда-то самого близкого человека его брата, но, по настоянию матушки своей, иногда пользовался советами Аракчеева по военным вопросам. Как-никак Аракчеев — генерал-лейтенант, хорошо разбирающийся в артиллерийских премудростях: не зря же по его предложению была учреждена артиллерийская академия.
Аракчеев приехал с опозданием, и сразу его не приняли — царь был занят какими-то другими делами. Услышав от царского адъютанта холодное: «Их величество велели обождать», Аракчеев побагровел. Ему, кто еще так недавно был некоронованным правителем России, «велено обождать»!
…Николай, удрученный неудачами в турецкой войне, нехотя рассказывал Аракчееву и о других событиях. Потом, между прочим, сообщил о донесении, полученном в Одессе, о раскрытой подготовке к возмущению в Зерентуе.
— Поди же ты, не генерал и не полковник, а всего лишь бывший поручик… — возмущался монарх. — Он осужденный по декабристскому делу к смертной казни четвертованием, но помилован мной и сослан на вечную каторгу в Сибирь. Какой разбойник! Вот вам и поручик. Зря помиловал, зря!
— С незабвенным вашим братом, императором Александром, нам не раз приходилось иметь дело с разными возмущениями, особенно в военных поселениях. Но все они при хорошем ударе лопались, как мыльный пузырь. Везде нужен строжайший надзор. Весьма пагубны послабления… — Аракчеев немного покашлял и продолжил: — А этого мерзавца Сухинова я знавал. Вот только не могу вспомнить, где это было: то ли под Вильной, то ли под Риссой. Сам император Александр вручил ему серебряную саблю «За храбрость». Такое счастье не многим случалось.
Уже перед уходом Аракчеев, словно что-то вспомнив, доверительным голосом сообщил Николаю:
— Я, ваше императорское высочество, положил в банк пятьдесят тысяч рублей, которые завещаю выдать вместе с процентами через девяносто три года лицу, сумевшему лучшим образом написать историю царствования незабвенного и всеми любимого Александра!
Николай был приятно удивлен услышанным, закивал головой:
— Похвально! Очень похвально! Однако написать историю царствования Александра невозможно без жизнеописания графа Аракчеева, его верного и преданного помощника и друга. Я всегда мечтаю иметь подобного помощника в делах государственных…