Губы Джая отрываются от моих, и я начинаю остро ощущать его большие жадные руки на своих бедрах. Он тянет меня вперед, поднимая достаточно высоко, чтобы прижаться членом к моему входу. Я двигаю бедрами, и все его тело напрягается, наши похотливые взгляды встречаются.
— Медленно, — говорит он, отпуская мои бедра и обхватывая ладонями мое лицо. — Трахни меня. Медленно.
Я соскальзываю на него, и он раздвигает свои полные губы…
БАМ!
Я просыпаюсь от звука выстрела. Сердце застревает где-то в горле, все органы сжимаются. Наступает тишина, и я ожидаю, что что-то произойдет. Но не происходит.
Пыхтя, я хватаю подушку и кладу на лицо. Иррациональные слезы выступают в уголках моих глаз и впитываются тканью. И почему я плачу? Да потому что мне нужен был этот сон. Я нуждалась в нём. Мне нужно было что-то, что поддерживало бы меня, пока Джай придет сюда, пока он не вернётся за мной. В основном я плачу, потому что не знаю, будет ли прикосновение к Джаю когда-нибудь реальностью.
Я пытаюсь заставить себя заснуть снова, но не получается. В конце концов, я сижу около полудня, утопая в толстых шелковых одеялах и бесконечном количестве подушек. Неужели я одна? Череп здесь? Я внимательно прислушиваюсь к звукам воды из ванной.
Ничего.
Я заставляю себя сесть, и ткань туго обтягивает мои бедра. Нахмурившись, я смотрю вниз на узкую шелковую ночную рубашку, которая сжимает меня. Она такая же красная, как кровь, которая капала из моего носа. Это он меня одел? Зачем ему одевать меня в такое? Закрываю глаза и жду, когда он выскочит и начнет дразнить меня одной из своих зловещих острот — тех, что я так ненавижу.
Он не высовывается.
Я открываю глаза и поднимаю голову.
— Череп? — хриплю я, и меня встречает молчание.
Сладкая прекрасная тишина.
Я вскакиваю с гигантской кровати. Самое идеальное время, чтобы свалить отсюда. Должна же попытаться. Мне нужно вернуться к Джаю. Я ощущаю острую боль в боку, в почках, пока карабкаюсь по подушкам, приземляюсь на ковер и спотыкаюсь. Стиснув зубы так, что любой дантист бы съежился, я бегу через комнату к большим окнам, задёрнутым толстыми красными шторами ещё с прошлой ночи. Хватаюсь за ручку и дёргаю её. Затвор щёлкает и крутится, лязгая о металл. Я рычу и пытаюсь сделать еще одну попытку…
… и ещё одну…
…и ещё разок.
К тому времени, когда я слабо хватаюсь за двенадцатую ручку, уже на противоположной стороне комнаты, я сдаюсь. Наклоняюсь вперед, прислонив голову к стеклу. Естественно, Череп запер все окна. А почему бы и нет? Он прошел через столько трудностей, чтобы доставить меня сюда. Можешь поспорить своей сладкой задницей, что он сделает всё возможное, чтобы удержать меня здесь.
Ох, Джай… Я провожу рукой по стеклу. Где ты?
Мягкая подушечка указательного пальца скользит по сколу в стекле, и я замираю, осторожно скребя трещину. Я резко вдыхаю, когда новый порыв решимости захлестывает меня. Почему я раньше об этом не подумала? Я бросаюсь через комнату к туалетному столику у первого ряда окон и хватаю тяжелый деревянный табурет, спрятанный под ним. Затаив дыхание, я размахиваю над головой крепким куском лакированного дерева и несусь обратно к сколу. Эта ведь стеклянная панель и будет слабее остальных, верно? Потому что она уже была повреждена?
Сжав челюсть, я снова замахиваюсь табуретом и швыряю со всей дури в окно… и с писком отскакиваю в сторону, когда он с громким стуком ударяется о стекло и рикошетит.
Я резко падаю на пол. Не понимаю…
Щёлк. Дверь за мной закрылась, и мое сердце ухнуло в пятки.
Я резко разворачиваюсь на пятках, и сердце замирает на следующем ударе. Черные глаза, черные чернила и зловещая усмешка на губах, и когда Череп со злым умыслом поднимает их — готовится раздражать меня ещё одной шуточкой.
— Уже очнулась. — Он смотрит в окно, поглаживая ладонями воротник дорогого синего поло. — Наслаждаешься видом?
Я фыркаю, скрестив руки на груди, чтобы скрыть глубокий вырез ночной рубашки.
— Каким видом? Тут совсем не пятизвездочный курорт.
За окнами дома Черепа — пустой экстравагантный бассейн, окруженный искусно вырезанными камнями, которые теперь изрешечены пулевыми отверстиями. Шезлонги уничтожены, идеальный газон разнесён. Мои губы дрожат.