— По-моему, у тебя большие проблемы, — говорю я ей.
— Эй, — радостно восклицает Джоэл, усаживаясь на деревянный табурет справа от меня. Он ставит свой стакан с бурбоном на стол и опускает руку, оставляя место для Моники, чтобы та скользнула к нему на колени. Она тоже ставит на стол стакан бурбона. — Что происходит?
— Я думаю, что твой братик — скрытый гомик, — просто заявляет Холли.
Я усмехаюсь, качая головой. Оборжёшься.
— Может быть, твоя обычная задница просто не соответствует его стандартам, дорогуша. — Приподняв бровь, я поворачиваюсь к Монике, что смотрит на Холли, её мягкие розовые губы сжаты в тонкую линию.
Джоэл чертыхнулся себе под нос и схватил свой стакан.
— А ты кто такая, чёрт возьми?
Моника опирается локтем на стол, пригвоздив Холли сердитым взглядом.
— Я та девушка, которая затопчет тебя, если ты продолжишь нести херню.
Холли смеется, поднимаясь из-за стола и выпрямляя спину.
— Я бы протащила твою хиленькую задницу через этот стол и врезала по твоей хорошенькой мордашке, если бы у меня не было этой моральной привычки не бить детей.
Моника улыбается.
— Или, может быть, ты боишься, что надерут задницу тебе.
Холли хихикает и поворачивается ко мне всем телом. Выдохнув, она прижимает палец к моему бицепсу и проводит им вверх по плечу.
— Когда ты закончишь играть с маленькими девочками, я буду в углу, болтаться со взрослыми женщинами.
Высокомерно покачиваясь, Холли неторопливо выходит из-за стола и растворяется в толпе. Скатертью дорожка. Я поворачиваюсь к Монике, которая только что стояла ко мне спиной.
— Ты кто такая? — недоверчиво спрашиваю я, заставляя ее рассмеяться.
— Она не просто хорошенькая, — замечает Джоэл, откидываясь на спинку стула. — Она говорит больше, чем ты.
Моника закатывает глаза. Очевидно, он не одобряет ее умный ротик, что делает их союз ещё более запутанным. Есть три качества, которые Джоэл ищет в женщине, те, что он держит выше всех остальных.
Интеллект.
Лояльность.
Послушание.
Знаете, те же самые качества, которые вы ищете в собаке. Я закатываю глаза. Это почти комично, что он влюбился в такую девушку, как Моника — девушку, которую я, очевидно, неправильно понял.
Я хватаю стакан Моники и с грохотом возвращаю ей бурбон с колой.
— Спасибо, — говорю я ей, ставя стакан на стол. — Может быть, папа Джоэл разрешит тебе сегодня не ложиться спать за то, что ты хорошая девочка.
Она отшвыривает меня.
— Пошел на хер, Джай.
Я смеюсь, поворачиваясь, и соскальзываю с табурета. Она мне нравится.
— Куда это ты собрался? — крикнул Джоэл из-за моей спины.
Я отмахиваюсь от него.
— Повидаться с Джокером.
Я протискиваюсь между байкерами в кожаных костюмах и столиками, с которых капает алкоголь. Разглаживаю ладонями свою черную толстовку «Испорченные Сыновья» и выхожу из общей зоны на длинное крыльцо.
Снаружи темно. Луна скрыта густыми облаками, и, если бы не висящие через каждые десять футов фонари, я бы ни черта не увидел.
В последний раз я видел, как Джокер стоял за углом и разговаривал с Вороном. Я уверен, что он не будет возражать, если я загляну к нему и спрошу, в чем дело. Но если он даст мне еще одно жалкое оправдание, у нас будут проблемы.
Позади меня Джоэл выходит из дома, один, его толстовка и черные джинсы совпадают с моими.
— Ты не можешь продолжать приставать к Джокеру, Джай, — предупреждает он, и я останавливаюсь, драматически вздыхая, поворачиваюсь.
Джоэл приседает и принимается завязывать шнурки на ботинках.
— А почему бы и нет?
— Потому что он психанёт.
— Мне плевать. Он обещал помочь мне вернуть её, Джоэл.
Он встает.
— Я знаю, что он пообещал.
— Тогда какого хрена мы всё ещё здесь?
— Ему может понадобиться больше времени.
— У нас нет времени, — резко шепчу я. — У Эмили нет времени.
— Теперь, когда ты продал ему свою душу, у нас нет другого выбора, кроме как ждать.
Я вздрагиваю. Продал свою душу? Неужели он думает, что я настолько глубоко увяз в игре Джокера? Эти люди ничего для меня не значат. Они не владеют мной, не контролируют меня. Как только я получу то, что хочу, я уеду из этой страны, и Джокер не сможет даже прикоснуться ко мне.
— Ну смотри, — выдыхает Джоэл. — Поговори с Джокером, если хочешь. Только не убивай нас, ладно?
Он резко поворачивается на пятках и возвращается в дом. Я вздыхаю. Что я делаю?
— Когда-то у меня был брат. — Я вздрагиваю от звука голоса Джокера, проникающего под кожу. Я втягиваю свежий, бодрящий воздух через нос и задерживаю его в легких, медленно поворачиваясь. Джокер прислонился к толстому деревянному столбу, засунув руки в карманы толстовки. — Я поглотил его в утробе матери… очевидно.