― Я знаю, что ты хочешь этого, ― говорит она, целуя меня в затылок. ― Но если ты хочешь, чтобы я сделала это, дабы ты не чувствовала себя виноватой, я тоже не против.
Я борюсь с ней, но она сжимает лодыжки, и я не могу пошевелить ногами. Какого хер…
― Это не первое мое родео. ― Лаура обхватывает мою грудь и сжимает. ― Моника очень любила эту должность. Она часто просила об этом.
Я усмехаюсь.
― Но ты легко отделаешься. Череп заставлял меня делать это с ней на глазах у его гостей. ― Я слышу, как она улыбается. ― Она была тем ещё сущим гадёнышем.
Я борюсь изо всех сил, но она ставит меня в невыгодное положение. Задыхаясь, я отталкиваюсь от ее ноги свободной рукой, но она быстро обхватывает меня локтем и тянет назад, полностью обездвижив. Посмеиваясь себе под нос, Лаура просовывает свободную руку мне между ног. Ох! У меня дыхание спёрло, и я пытаюсь сжать ноги, но не могу освободиться.
Она напевает, сначала тихо, и это окутывает меня всеми чудесными оттенками. Они стекают по моей груди и растекаются по воде, словно туман по озеру. Да, я понимаю, как безумно это звучит. Что бы Череп ни подсыпал в этот наркотик, это вредно для мозга.
Всё ещё напевая, Лаура водит кончиком пальца по моему клитору, и это ощущение не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала.
― Прекрати, ― тяжело дышу я, моя грудь быстро поднимается и опускается.
Снова и снова я напоминаю себе, что это не я. Все дело в наркотике. Я этого не хочу. Наркотик, который она мне дала, так действует.
Мои бедра двигаются сами по себе, сильнее прижимаясь к ее пальцам.
― Знала, что тебе это понравится.
Я жалко качаю головой, но раздвигаю бедра чуть шире.
― Моя девочка.
Лаура скользит двумя тонкими пальцами по моему отверстию и целует меня в шею, прежде чем скользнуть пальцами внутрь меня. Мои бедра дрожат, и воздух отказывается оседать в легких достаточно долго, чтобы я могла отдышаться. Я не хочу наслаждаться этим. Не хочу этого так сильно, но сейчас, прямо сейчас, я хочу, чтобы Лаура спрятала свое лицо у меня между ног. Хочу, чтобы она наклонила меня и… щёлк.
Мои глаза распахиваются, и Лаура убирает руку у меня между ног. Она прижимается губами к моему уху.
― Ой-ой, ― шепчет она, обхватив мою грудь. ― Смотрите-ка, кто пришел поиграться.
― Она ведь не доставляет тебе никаких хлопот, правда?
― Нисколечко. ― Я слышу, как Лаура улыбается. ― Мы просто игрались.
Стиснув зубы до боли, я пытаюсь сомкнуть ноги, но Лаура, ну, она просто чертовски сильная.
― Не смущайся сейчас, Киса. ― Череп притворно ухмыляясь, приближается. ― У тебя нет ничего такого, чего я не видел раньше.
Мое сердце колотится в груди, грохоча, словно барабанная дробь, пока он приближается к ванне, его черный взгляд жадно пожирает открывшееся перед ним зрелище. Не снимая штанов, он залазит в ванну, и я наблюдаю, как ткань впитывает воду. Поток воды переливается через край и обрушивается в водосбор. Если бы это была обычная ванна, то эта ванная комната была бы уже затоплена.
― Вы кончили? ― спрашивает Череп Лауру, стоя на коленях в ванне.
Она касается моего живота, и я сжимаюсь.
― Почти.
Лаура просовывает руки мне между ног, и я всхлипываю. Громко. Отчего мышцы скульптурного живота Черепа напрягаются. Не хочу признаваться в этом, но от одной мысли об этом у меня мурашки забегали по коже, но видеть, как он смотрит на меня, как его мышцы сжимаются и расслабляются при каждом моем звуке, при каждом моем движении, только сильнее заводит меня.
…и самое запутанное во всей этой ситуации то, что я не хочу, чтобы это прекращалось. Я имею в виду, я хочу, чтобы это прекратилось, но я не хочу, чтобы это прекратилось. Я думаю как сумасшедшая!
Я закрываю глаза, и лицо Джая, его задумчивое, сердитое лицо, мелькает в моем сознании, и моё сердце чуть не разрывается пополам.
Я ненавижу находиться наедине с Черепом в одной комнате, но быть с ним наедине в ванне еще хуже. Лаура ушла минут двадцать назад, чтобы помочь Вики ― кто бы это ни была ― на кухне. Мне удалось сдержать её нападки. Каким-то образом я не поддалась её безжалостному поглаживанию.
Я обхватываю руками колени, крепко обнимая их. Не отрываю взгляда от бурлящих пузырьков и струй воды, которые бесконечно текут через край ванны в бесконечный водосбор.
Когда я так и не кончила, он велел Лауре снять с меня цепи и отослал её на четыре стороны.
Выдохнув, я наконец набираюсь смелости поднять на него глаза. Он отдыхает, прислонившись к ванне, его длинные, покрытые чернилами руки покоятся вдоль фарфорового края. Одна его нога согнута в колене, другая прямая, касается моего здорового бедра.