Николас молчал, и Айден решил, что тот наконец-то уснул, но от соседней кровати раздалось бормотание:
– Расскажи ещё. Тебя приятно слушать.
3. Бычьи кишки
На второй день Айден убедился: всё-таки по утрам Николас Харгроув ненавидел не его лично, а весь мир в целом.
Правда, на этот раз он встал после звона часов и даже снизошёл до разговоров:
– Поторопись.
Выразительно приподняв бровь, Айден вспомнил, что Дэвиан всегда усмехался: королевских особ, видимо, специально учат подобным жестам, потому что «вы делаете это с презрением настоящих принцев». Так что Айден постарался придать лицу самое обычное выражение без заломов бровей. Не хотел прослыть высокомерным принцем.
Николас не обратил внимания или действительно не заметил. Зевая в кулак, вытащил из комода галстук, сунул в карман и подхватил валявшийся пиджак. Наконец-то глянул на аккуратного Айдена. Кивнул в сторону его галстука:
– Не заморачивайся, снимешь сразу же.
– Почему?
– Занятия с мистером Уитлоком всегда начинаются с одного и того же.
Николас ничего больше не объяснял, пошёл к аптечному шкафу, выудил зелье от головной боли и выпил его, поморщившись. На вкус оно всегда было отвратительным, обрушивалось на язык и рот выжигающей горечью. Подойдя к умывальнику, Николас запил снадобье холодной водой, несколько капель осели на прядях его волос, при свете утра казавшихся льняными.
– Идём, – хмуро сказал Николас. – Лучше не опаздывать.
Ричард Уитлок вёл занятия по физической подготовке для мальчиков. В это понятие входило очень многое, связанное в основном с военным делом. Преподаватель сам определял направление занятий, но Уитлок славился своей любовью к изнурительному бегу, ползанью и прочим марафонам. Он заявлял, что фехтованию, военному уставу и верховой езде учат на отдельных занятиях, а общая физическая подготовка означает то, что выпускники Академии не должны быть мягкотелыми аристократами.
Насколько знал Айден, дамы были в восторге, когда после выпуска подтянутые сыновья лордов появлялись при дворе. Некоторые юноши продолжали именно военную службу, но для большинства это оставалось формальностью.
Занятия проходили снаружи. Утро стояло раннее, и Айден прищурился на солнце. Оно сегодня сияло особенно ярко, обещая тёплый день. Скорее всего, один из последних в этом году.
Спустившись по парадной лестнице, Николас свернул в сторону широкой гравийной дорожки. Он отчаянно щурился, не испытывая воодушевления от солнца. Под рябинами уже стояли остальные ученики, их пиджаки и галстуки висели на каменных перилах.
Последовав их примеру, Айден покосился на фигуры двух оленей по сторонам лестницы. Олень считался символом Обсидиановой академии. Согласно красивой легенде, лорд Маверик Мэддон искал приятное место недалеко от столицы, но в уединении, где мог бы построить академию, которая станет воспитывать аристократов, склонных к магии. Рядом стояла деревенька, а на этом месте расположилось кладбище с единственной сторожкой.
Так вышло, что разразилась лютая гроза, и лорд Мэддон заночевал именно тут. Ночью ему приснился великолепный олень с ветвистыми рогами, и лорд понял, что это символ будущей академии и каждого её ученика. Все они будут олицетворять такое же изящное благородное животное.
Утром лорд Мэддон осмотрел место и счёл его благоприятным, а само кладбище – отличным знаком покровительства Безликого.
Более практичные люди говорят, что попросту земля была ничейной, вот лорд Мэддон и смог заявить свои права. А олени ему не снились, он придумал их позже, когда развлекался охотой в округе, пока шло строительство.
Как бы то ни было, Айден находил, что олени, безусловно, красивый символ.
Мистер Ричмонд Уитлок подошёл пять минут спустя и с ходу послал всех на короткую разминку, а после – на несколько кругов вокруг Академии.
Сначала они бежали по унылому открытому пространству, где ещё недавно толкались экипажи. Потом свернули в сторону сада, и начались более живописные виды. В какой-то момент запахло едой, похоже, из столовой, и кто-то из учеников громко застонал, что хочет есть.
Сад опоясывал Академию, рассыпался вокруг неё дорожками, подстриженными кустами и клумбами с поздними цветами, которые будут пестреть до самых заморозков. Оранжерея высилась стеклянным куполом, к прозрачным стенам которого льнули мясистые зелёные листья. К ней и розарию вела отдельная тропинка с увитыми плющом качелями и кованой калиткой розария. Её забыли запереть на крючок, и она негромко хлопала на ветру.