Мундиров у Айдена была два. Оба в виде традиционных двубортных удлинённых пиджаков. Два ряда костяных пуговиц, витой серебряный шнур вокруг петель. На студенческом тёмно-синем имелся обсидиановый значок оленя в серебряной оправе – символ Академии. Второй был чёрного цвета Равенскортов с вышитым узором воронов и костей и узором из чёрного граната – почти незаметным со стороны, но этот камень могли использовать только члены императорской фамилии.
Вопрос Николаса поставил Айдена в тупик. Он не знал. Сегодня важнее показать, что он наследный принц. Но для него самого куда значимее, что он больше не храмовый мальчик, он – студент, который принадлежит стенам Академии. Принцем станет позже.
– У меня идея, – заявил Николас. – Повернись.
Он взял оба пиджака, и Айден повернулся спиной. Николас пошебуршал, а затем аккуратно надел на него один из мундиров. Айден просунул руки в рукава, Николас поправил на плечах. Опустив голову, Айден увидел чёрный цвет Равенскортов, повернулся к Николасу, хотел застегнуть пуговицы, но Николас сам их перехватил, медленно и торжественно справляясь с петлями.
– Ты – принц, Айден. Не меньше этого.
Закончив с пуговицами, он подхватил что-то с кровати и прикрепил к груди Айдена обсидианового оленя. Точно между вышитыми воронами.
– А ещё сегодня ты – студент Академии.
Николас взял собственный мундир тёмно-синего цвета, быстро накинул его, и теперь настала очередь Айдена перехватить пуговицы, аккуратно застегнуть каждую, пока Николас стоял перед ним, расправив плечи и тихонько улыбаясь.
В свете зачарованной лампы в комнате Академии это казалось почти таинством. Ритуалом. Облачением перед боем.
Позволь мне застегнуть каждую сделанную из кости пуговицу и наполнить тебя силой и значимостью.
Перед зеркалом Айден нацепил серёжку, которую когда-то отдал ему Николас, предпочитая именно её, а не императорскую из чёрного граната. Николас занялся колечками в губах и брови, на ухо сверху надел новомодную металлическую серьгу коготками. Металл поблескивал, как доспехи, которыми пользовались в древности, пока не научились управлять магией.
– Что ж, храмовый принц, – нараспев протянул Николас. – Давай взбодрим это скучное светское общество.
Они, конечно, не опоздали, но появились в зале последними, тут же привлекая всеобщее внимание. Николас им наслаждался, благостно улыбаясь. Айден восторга не испытывал и не сомневался, что выглядит сейчас почти так же хмуро, как обычно Дэвиан.
В столовой убрали буфет и почти все столы, составив единый длинный вдоль стены. Его покрыли угольно-чёрной скатертью, расставили канделябры и большие свечи под стеклянными колпаками. На равном расстоянии друг от друга красовались черепа животных в окружении роз цвета крови, выращенных в оранжерее, вместе с бордовыми цветами и острыми колкими веточками.
Между всем этим громоздились подносы с кексами, пудингами, желе, многочисленные вазочки с фруктами и орехами. Над ёмкостями с горячей водой и теплокамнями – подносы с порционным мясом, кусочками птицы, тушёными овощами. Тут же были и матово-чёрные тарелки с серебристым гербом-оленем, и графины с вином.
Основной зал оставили пустым, шторы на панорамных окнах задёрнули. Статуи по стенам создавали торжественную атмосферу, как и огромная люстра под потолком, ярко светившаяся зачарованными лампами. Неимоверно дорогая штука, давшая название Хрустальному балу. Зажигали её буквально несколько раз в год.
И везде, конечно, толкался народ. У Айдена в глазах зарябило от студентов, преподавателей, родителей и прочих людей, которые решили приехать на Хрустальный бал. Особенно выделялись дамы: разноцветные платья, украшения из гагата и чёрного стекла.
При появлении Айдена и Николаса все чуть разошлись в стороны, а потом и вовсе освободили место в центре зала, куда вышел директор Марсден в безупречном мундире Академии и толкнул короткую приветственную речь. Он ни словом не упомянул о казни, лишь вскользь коснулся «неприятных событий на показательной магии», но заверил, что всё под контролем императора и он надеется, что гости насладятся вечером.
Взглядом Айден нашёл родителей: император предпочёл тот же парадный мундир, в котором был на ужине и показательной магии.
Корделия Равенскорт надела платье цвета вина, пролитого на деревянные доски. В светлых волосах красовалась тиара с чёрным гранатом. Грудь стискивал плотный корсаж, но не из ткани, как у всех, а керамический. Очень тонкая работа, которую императрица планировала надеть на бал в конце учебного года Конрада. Айдену было приятно, что мать выбрала его для нынешнего дня.