Краем глаза заметил резкое движение и повернулся. На миг Айдену показалось, что он снова видит мужчину в старинном сюртуке, того же, что явился ему вчера в зеркале. Шарахнувшись в сторону, Айден налетел на стол, и его чашка опрокинулась, хорошо хоть, чая в ней не было.
– Что такое?
Николас нахмурился, скользнул взглядом по библиотеке, но ничего необычного не увидел. Повернувшись в сторону мужчины, Айден, как и перед зеркалом, снова ничего не увидел.
– Кажется, я схожу с ума, – пробормотал он.
– Было бы прискорбно, – вздохнул Николас. – Ты…
Он сделал паузу, предлагая продолжить, но Айден помотал головой. Он устал после ритуалистики, вот и мерещится всякое.
– Нет. Ничего.
– Айден.
– Да всё нормально.
– Айден.
– Померещилось.
– Айден, уйми свои тени.
Только теперь Айден понял, что внутри поднялась магия, а его кулаки окутывают чёрные лоскуты дыма. Он отсчитал десяток глубоких вдохов и выдохов, сосредоточившись на них, как учил Конрад. Магия успокоилась, тени исчезли.
– Вот видишь! – заявил Николас. – Не так сложно.
Напрочь игнорируя факт, что Айден только что чуть случайно не вызвал свою магию.
Вернулась миссис Фаррел, но в тонкой книжице и правда не было хоть чего-то интересного. Долгие пространные рассуждения о тайных обществах и их высших целях и целые списки сомнительных ритуалов – даже на беглый взгляд Айдена они не выглядели хоть сколько-нибудь рабочими. Но книгу он всё равно взял и поблагодарил миссис Фаррел.
Когда они шагали по коридорам Академии, Айден думал, Николас что-нибудь скажет о его магии теней. Или снова начнёт расспрашивать. Но Николас думал о своём. Он покосился на Айдена.
– Ты говорил, что в императорской семье иногда рождаются подобные тебе. Плохо умеют контролировать магию. А вас таких учили владеть этими вашими тенями? Или сразу запихивали в храм, считали, что это неизлечимо, как душевная болезнь?
Айден пожал плечами:
– Насколько я знаю, храм усмиряет наши тени, так что это единственное верное решение.
Хотя сравнение с душевной болезнью ему не нравилось.
– А может, – произнёс Николас, – таким, как ты, всего-то нужно унять силу в храме, перерасти да нормально научиться владеть.
– Ты сомневаешься в методах императорской семьи?
Айден хотел продолжить шутливо, что это можно было бы счесть изменой, но Николас тут же заявил:
– Конечно! Я сомневаюсь во всём и ничего не принимаю на веру. И тебе советую делать так же.
10. Помни о том, что однажды мы жили
– Шоколадку будешь?
Айден посмотрел на Николаса так, будто тот предложил ему раздеться и голышом пробежаться вокруг Академии. Они собирались на поэтический вечер, и пока что Айден не имел ни малейшего представления, чего ожидать. Но уж точно меньше всего он предполагал шоколадку.
Особенно среди могил.
К кладбищу они подошли на закате. Весь день небо затягивали низкие облака, но как по заказу к вечеру появились рваные прорехи, так что солнце расплёскивало золото по вершинам деревьев и по саду Академии, уже выцветавшему в осень.
Низкую кладбищенскую ограду оплетали ползучие растения, потемневшие от первых заморозков, но погода пока что стояла тёплая. Пиджак Айдена неплохо согревал, хотя он пожалел, что не надел что-то потеплее. Николас накинул на незаправленную белую рубашку пальто, но не потрудился его застегнуть, так что выглядел совсем не таким собранным, как на ритуалистике. И галстук давно стянул, спрятав в кармане и расстегнув верхние пуговицы.
А может, легкомысленности ему добавляла круглая коробка в руках и шоколадка, которую он с видимым удовольствием грыз.
– Где ты её взял? – спросил Айден.
Шоколад считался модным в столице. Напиток такой аристократы знали давно, и Айден никогда бы не признался, но обожал его. Напоминал о детстве во дворце. Вечерами принцы пили шоколадный напиток, и если Конрад предпочитал густой и горький, то Айден, а потом и Роуэн любили налить побольше молока.
Пару лет назад один ушлый производитель придумал хитрый пресс, позволявший получать порошок, смешиваемый с маслом и сахаром, чтобы превратить в твёрдые шоколадки. Айден пробовал их и оказался в восторге. Сейчас шоколадки стали доступнее, но всё равно не встречались на каждом шагу в Академии.
– Обменял у одного парня с третьего курса, – ответил Николас.
– На что?
– Слушай, какая тебе разница?
– Хотелось бы знать, если мой сосед приторговывает чем-то незаконным.
Николас посмотрел на него с видом оскорблённой невинности. Если бы не шоколад в руке и лучи солнечного света, он мог бы выглядеть почти надменным. Но детали смягчали его образ.