Букер вырос не в таком месте. Его отец кричал гулким голосом, который мог заглушить небеса. Его мать визжала часто и громко. Но его братья были тихими призраками, бродили по дому с потерянными лицами.
Порой он просыпался от кошмаров. Порой ощущал ладони на шее, сжимающие его, пока боль из татуировки пистолета не сотрясала его тело.
Когда он просыпался, змея сжимала его горло, не давая освободиться от цепей.
Гром еще раз ударил по дому. Букер посмотрел наружу, ждал удара молнии. Он любил бури. Было что-то сильное в них. Что-то, что ощущалось, словно мир был разгневан, как он.
После трех ударов сердца сверкнула молния. Она идеально озарила задний двор. Серебряный свет тянулся по траве, делал резкими края листьев, задел мокрое платье женщины, стоящей между деревьев.
Она смотрела на него испуганными глазами, а потом пропала во тьме.
Букер склонил голову. Он кого-то увидел? Невозможно. Задний двор выходил на худшую часть болот, слева было кладбище, а справа — их сцена. Никто не пришел бы с болота. И они не могли обойти дом. Врата мешали незнакомцам войти.
Он не хотел показывать остальным, что кто-то мог быть снаружи. Они тут же испугаются, что кто-то пришел поглазеть на фриков. Люди делали так достаточно раз в их жизни, чтобы они опасались появления людей у их дома.
Молния ударила одновременно с раскатом грома, сотрясшим дом. В этот раз никто не стоял меж деревьев.
Букер расслабился на миг. Ему показалось. Никто не выглядел как персонаж жутких историй, которые любила Клара.
А если там все-таки кто-то был?
Он медленно встал и потянулся. Не нужно было вызывать у других вопросы, что он делал.
— Букер? — хрипло спросила Эвелин.
— Выйду покурить.
— В такую погоду?
— Не боюсь дождя.
Он просто хотел убедиться, что никакой незнакомец не хотел испортить ночь. Да, было поздно. И они должны были спать перед завтрашним представлением.
Время с семьей было важнее сна. Они редко могли так собраться. Он не дал бы никому испортить это.
Букер уже пошел к прихожей, когда в двойные двери постучали. Дверной молоток всегда его пугал. Он бил, словно кости ударялись об землю, словно гремели ребра армии скелетов, идущих к дому.
Он вздрогнул, хоть было стыдно признавать это.
Эвелин нахмурилась, посмотрела в сторону стука.
— Кто может прийти в такое позднее время?
— Я посмотрю, — Фрэнк похлопал ее по бедру и встал.
— Я это сделаю, — прорычал Букер.
— Нет, Букер, это мой дом. Я отвечу на стук.
Почему-то все в нем хотело защитить людей в доме от человека за дверью. Словно призрак собирался пройти в дом и испортить все, что они построили.
Его мышцы напряглись, и он смотрел на дверь, пока Фрэнк шел туда. Букер затаил дыхание, Фрэнк повернул ручку двери. Но его сердце перестало биться, когда стало видно женщину на крыльце.
Она была в воде, грязи и крови, тяжело дышала. Ее белые волосы прилипли к телу, желтое платье было ужасно испорчено.
Желтые глаза посмотрели на Фрэнка, она дрожала.
— Простите, что навязываюсь, — прошептала она. — Но мне нужна ваша помощь.
Весь дом затих от шока. Это маленькое создание как-то смогло лишить звука весь цирк фриков, которые еще так не молчали.
Букер сжал кулаки, ощущая странное желание схватить ее и спрятать. Уложить на свою кровать и стоять у двери, чтобы никто не мешал ей отдыхать. Исцеляться.
И ей нужно было исцеление. На ее щеке был глубокий порез, другой длинный порез был на шее, и ее руки были в каплях крови. Она дрожала, значит, долго шла по холоду. Она нуждалась в его помощи.
Змея сжала его шею сильнее. Хуже, скрытая татуировка на его груди, которой он боялся больше всего, стала двигаться.
Она скользила по его груди, медленно пробуждаясь, когда он хотел этого меньше всего. Она не могла пробудиться. Не сейчас.
Он отпрянул в тень, от настоящего страха болела грудь. Эта женщина, кем бы она ни была, была опаснее всех Пинкертонов для него.
Клара пошевелилась первой. Бородатая леди почти побежала к ребенку, который нуждался в ней.
— Бедняжка! Дрожишь на нашем крыльце посреди ночи! Нельзя выходить в бурю!
Странная девушка не испугалась бороды Клары. Она просто позволила увести ее в дом под рукой бородатой дамы.
— Я вышла не в бурю.
— Ты знаешь, что буря налетает внезапно. Идем в гостиную, милая. Там огонь и одеяло для тебя.
Букер держался подальше от циркачей, которые пошли помочь новенькой. Они тут же окружили ее, как свою. Он не видел, чтобы они так делали. Может, потому что она была маленькой, как статуэтка из стекла, которую они не хотели разбить.