Ее отец хотел, чтобы она была чистой. Только девственница станет хорошей женой, говорил он. Если она не могла управлять собой и своими эмоциями, ее никто не захочет.
Но она все еще была одна. Жила с родителями, где ее одевала как куклу мать, расчесывающая ее волосы на ночь.
Ей было двадцать лет. Ирен могла сама расчесать свои волосы.
Дух все еще смотрел на нее, и она кивнула.
— Да.
— Тогда я надеюсь, что ты найдешь ее тут, — старушка растаяла, и Ирен осталась одна на темной кухне.
Свет луны проникал в стекло над рукомойником. Он пала лучами, озаряя серебром все в комнате. Она не была против. Ирен всегда было уютнее в темноте, чем при свете дня.
Людям было сложнее видеть ее в тени. Она могла смотреть на них со стороны, дышать их тайнами с их мертвыми любимыми, а ее никто не беспокоил.
Ирен не слышала шаги, пока не стало поздно. Тихий голос, от которого запнулось ее сердце, зазвучал следом:
— Не спится?
Она покачала головой и опустила плечи, стараясь стать как можно меньше.
— Можно было включить свет, — голос переливался от неуместного акцента.
«Не смотри», — говорила она себе. Она не могла смотреть на мужчину, который был скорее демоном, чем человеком. Он был из кошмаров, хуже тени, которая следовала за ней.
Но она посмотрела. Ирен оглянулась, а он глядел на нее темными глазами, упираясь руками в дверную раму. Его глаза видели слишком много.
Татуировка на его шее двигалась. Змея отделилась от кожи, пошевелила языком, поползла по его плечу.
«Демон», — подумала она. Его покрывали существа, которые воплощали дьявола, а он стоял там, словно ангел.
Разве Люцифер не был самым красивым из ангелов? Разве не ему все завидовали до его падения?
Если на земле мог быть мужчина, идущий по стопам дьявола, то это был он. С темными глазами и тем, как он смотрел на ее тело, словно уже владел им. Со змеей, которая смотрела на нее с голодом в глазах.
Ирен увидела край цепей на шее, змея пропала. Она вернулась на его шею, словно ничего и не было.
Он опустил руки. Бледные пальцы провели по длинным волосам на макушке, он тряхнул волосами.
— Зачем ты здесь?
Она сглотнула.
— Мне нужно было безопасное место.
— В цирке фриков нет безопасности, девочка. Чего же ты ищешь на самом деле?
Был ли ответ на этот вопрос? Она не знала, чего искала. Семью, того, кто будет ценить ее способности. Того, кто будет смотреть на нее не так, как на существо, забытое Богом.
— Не знаю, — прошептала она. Когда он отвернулся, она выпрямила спину и сказала ему. — Что значит то, что ты поручился за меня?
Он застыл, плечи напряглись от ее голоса.
— Не переживай из-за этого.
— Но я сильно переживаю из-за значения слов.
На миг ей показалось, что он уйдет. Она думала, что он оставит ее одну на кухне, и она думала, что хотела этого. Ирен почти всю жизнь провела под микроскопом родителей и всех вокруг. Пара мгновений свободы не были плохим делом.
А потом он оказался мгновенно перед ней, навис над ней тучей, уперев руки в стол по бокам от нее. Она прижалась спиной к краю стола, глядела в эти черные глаза.
Он склонился ближе, и она ощутила запах сигарет в его дыхании, смешанный со старой кожей.
— Это означает, что я пообещал сделать тебя фриком.
— Зачем обещать такое?
Тень мелькнула в его глазах, вопрос задел его.
— Не знаю, — он склонился ближе, чуть не прижался носом к ее волосам и глубоко вдохнул. — Потому что я — злодей, а от тебя пахнет невинностью.
— Разве это важно? — она дрожала, как листик в бурю, почти отрывалась от ветки в объятиях буйного ветра.
Мужчина с татуировками покачал головой.
— Добро и Зло. Порок и Добродетель. Это все превращается в одно, да? Ты пришла сюда, чтобы бояться, милая. Так что? Страшно?
— Да.
— Хорошо, — он попятился. — Помни об этом, когда позволишь мне быть тем, кто приведет тебя в цирк.
Ирен смотрела, как он уходит, и ей казалось, что сейчас произошло что-то важное. То, что она не могла понять.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Букер не мог сосредоточиться, и это было опасно для такого, как он. Ему нужно было оставаться внимательным к себе и миру вокруг него. Иначе существа, живущие под его кожей, начнут убегать в реальный мир.