Букер месяцами жил в этом доме, но не был в этой части. Тут спали женщины. Зачем ему приходить сюда? Клара просила его починить пару мелочей, но он всегда просил ее принести их к нему. Было неправильно ходить в женское крыло без особой цели.
И другие артисты тоже сюда не ходили бы. Они были семьей.
Кроме нее. Она станет артисткой этой ночью, но он не будет считать ее сестрой. Не это создание с сияющей белой кожей, не омраченной шрамами или трудом.
Он сжал кулаки, зная, что будет касаться той кожи этой ночью. Он будет много раз ее касаться, может, больше, чем она того хотела. Особенно, как только она поймет, что ее ждало этой ночью.
Она будет отбиваться?
Звон в ушах предупредил, что он перегнул с раздумьями. Никто не должен так радоваться от мысли, что женщина даст отпор. Он не должен был радоваться ее борьбе, желанию биться с ним пару мгновений, пока он не подавит ее.
Он подавит. Не только ради ее блага, но и потому что он был намного больше нее. Хватит ладони, чтобы прижать ее, а другой он сделает тату.
Пистолетом управлять будет сложно. Она была такой хрупкой, а кожа — тонкой, и будет просто сорваться и ранить ее. Татуировка была деликатным процессом, как она сама, но он хотел прижаться сильнее к этой коже, которой никогда не касалась небрежная рука.
Он встал перед ее дверью, выдохнул. Клара отметила дверь звездочкой сверху. Букер смотрел на нее, поднял руку и провел пальцем.
Звезда. Подходило для нее.
Ему постучать? Это было бы вежливо, но он не был джентльменом. Он был монстром, который вытащит ее из комнаты, заставит часами терпеть боль, чтобы она никогда не вернулась к своей семье. Никогда.
Кто хотел дочь, отмеченную как он? Кто хотел такую жену? Он делал ее жизнь намного сложнее, потому что она хотела уйти от того, что мучило ее. От того, о чем он не знал.
Букер выдохнул и поднял кулак, чтобы постучать. Он все еще мог обойтись с ней как леди. Он должен был, несмотря на то, что собирался сделать.
Его кулак стукнул по дереву, и он ждал всего пару мгновений, и дверь приоткрылась.
Она смотрела на него странными глазами. Желтыми. Желтых глаз не было на лице ангела.
— Букер? — спросила она. — Что-то не так?
Он хотел ударить себя за то, что так ее тревожил. Конечно, она подумает, что что-то не так. Мужчина, которого она толком не знала, стучал в ее дверь в полночь. Что еще думать?
Он потер рукой по волосам и покачал головой.
— Нет. Ничего такого.
— Хорошо, — она чуть нахмурилась. — Я могу тебе с чем-то помочь?
— Фрэнк хочет, чтобы мы начали работать над твоим выступлением.
— Ты меня научишь?
Как-то так, но он не будет ее ничему учить. Сначала ему нужно было взять себя в руки. Она просто стояла перед ним как ангел. Падший, наверное. Она словно упала с неба и отчаянно хотела пробиться обратно. В нее вонзятся его когти, чтобы помешать ей увидеть райские врата.
— Не совсем, — ответил он.
— Тогда что ты будешь делать?
Он не мог пока сказать ей. Не мог сообщить, что обещал ей мир боли, ненависти и гнева. Букер хотел, чтобы она была невинной еще хоть пару минут. Маленькая крылатая девочка не знала, что мир мог с ней сделать.
Он протянул руку вместо ответа.
— Пора делать выбор, Ангел. Остаешься ты или нет.
Она смотрела на его ладонь в татуировках так долго, что он подумал, что движутся чернила. Ничего не двигалось под его кожей, но она смотрела так, словно там что-то было. То, что он не видел.
Она медленно потянулась вперед, вложила свою ладошку в его руку. Гладкая кожа, идеально нежная, как бархат, задела его ладонь. Но даже небольшое прикосновение ощущалось, словно она вонзалась в его тело. Не просто тату. Не просто сила в его венах. Она погружалась в его плоть, делала его не просто человеком.
Букер потянул ее за порог, заставил ее открыть дверь шире, увидел белую ночную рубашку вокруг ее тела. Она была крохотной, милой, выглядела чисто в этой одежде.
Ему нужно было, чтобы она носила другое. То, что придаст ей опасный вид, а еще уверенность, нужную для выступлений. Люди не хотели видеть ангела на сцене. Это напомнит им о том, что плохого они делали в жизнях. То, о чем они хотели забыть.
Они хотели видеть роковую женщину. Женщину, в венах которой было столько силы, что зрители закричат от страха. Этого все хотели, приходя в «Cirque de la Lune». Ощущать что-то, даже если это был страх.
Ирен не задавала вопросы, пока он вел ее по дому, избегая места, где мог кто-то быть. Она не вырывалась, не заставляла остановиться и все объяснить. Она снова удивила его.
Она молчала. Смотрела на него большими глазами, но во взгляде не было недоверия.