Лялю не назовешь красавицей, но от девчонки всегда исходит волна такой уверенности и обаяния, что у окружающих не остается шансов.
К тому же она практичнее Аленки. Поэтому я никогда не волновалась за сестру, если та куда-то пошла с Лялей.
– Слушаю, – говорю сухими губами. – Рассказывай ты.
– Ой, ну все, – фыркает сестра и закатывает глаза, высвобождаясь из моих объятий. – Давайте еще порыдайте тут в два ручья. Со мной все в порядке.
– Она… – начинает Ляля.
В эту минуту открывается дверь палаты, возле которой мы сидим, и появляется молодой врач.
– Вы Грот? – спрашивает он и смотрит на меня. – Ваша сестра сейчас в порядке, но нам нужно поговорить.
Я смотрю на обеих девочек, киваю врачу, поднимаюсь и следую за ним.
В кабинете врача все белое. Но сейчас, в свете электрической лампы, оно выглядит куда мягче и уютнее, чем должно. Хотя как может быть уютно в больнице? Глупые мысли и неприятная ситуация.
– Вы мать? Старшая сестра? – спрашивает он, занимая место за столом.
Не такой молодой, как показалось сначала. Наверное, даже мой ровесник. Русоволосый, зеленоглазый, с узкими губами и пронизывающим взглядом. Словно не человек, а статуэтка из мрамора. Белый халат идеально оттеняет кожу и подчеркивает холод, который чувствуется рядом с этим человеком. У него красивые руки, длинные гибкие пальцы, к которым хочется прикоснуться.
На бейджике написано: «Игорь Васильевич Олейник, невролог».
Понятия не имею, кто в такой ситуации должен со мной говорить. И лучше бы не понимала до конца жизни, безумно желая, чтобы все были здоровы и не обращались к врачам.
– Сестра, – говорю немного хрипло. Губы почему-то не слушаются.
Мне не нравится взгляд зеленых глаз. Точно над обнаженной кожей зависло острое лезвие, в любую минуту готовое погрузиться в нее, окраситься кровью.
И цвет… это не зелень травы, это королевский нефрит покойных правителей майя, мозаикой выложенный на погребальной маске. Потому чувствуется потусторонний холод и немой приговор.
– Пока ничего страшного. Скорее всего, переутомление. Но это может быть началом…
Он расспрашивает про Аленку детально, спокойно, учитывая каждую мелочь. Что-то говорит про вегетососудистую дистонию. Советует провериться, предупреждает, что не стоит отмахиваться.
В процессе разговора я почти проникаюсь симпатией к неврологу: сейчас он не кажется таким холодным и отчужденным, как поначалу.
– Спасибо, – говорю по завершении его речи. – Раньше такого не было. Теперь буду следить. Учеба, нагрузки…
Сама не знаю, что сказать дальше. Чувствую, что меня рассматривают с каким-то немым любопытством, но при этом не рискуют задавать вопросы. А зря. Мог бы и что-нибудь сказать. Почему-то возникает странное ощущение, что мы еще не раз пересечемся. Игорь Васильевич, не стесняйтесь, поговорите со мной еще немного. Не важно о чем.
– Неважно выглядите, – неожиданно тихо произносит он, и я невольно вздрагиваю. Совершенно не ожидала именно такого замечания. – Пожалуйста, следите за состоянием сестры. Как я понимаю, больше некому. И будет мало пользы, если вы свалитесь в обморок рядом.
– Очень толково сказано, – замечаю я, уговаривая себя выдохнуть и досчитать до десяти.
С языка рвутся не слишком приятные для доктора слова, однако я прекрасно понимаю, что он понятия не имеет про мое общение с Максом Янгом, про машины и про дурацкий вечер.
– С Аленой все будет хорошо, – заверяю я и искренне надеюсь, что так и будет. Мой голос звучит куда более уверенно, чем я себя чувствую.
– Откуда у вас кровь? – спрашивает Игорь Васильевич.
Заметил. Внимательный. Впрочем, по нему видно, что кровь на моем бедре его хоть и интересует, но не настолько, чтобы играть в рыцаря. И я искренне этому рада. Сейчас не до благородных докторов и чужих мужчин. Лимит по последним я сегодня исчерпала.
– Бандитская пуля, – слабо улыбаюсь. – Но все уже нормально.
– Сестры Грот умеют находить приключения на свои головы? – интересуется он, приподняв бровь. Сказано это таким тоном, что я не знаю, чего хочется больше: ударить его или поцеловать?
Пораженная таким коктейлем чувств, я отвечаю что-то совершенно невнятное и вскоре покидаю кабинет Игоря Васильевича Олейника.
В коридоре Аленка и Ляля о чем-то спорят. Но, хорошо помня, где находятся, делают это тихо, с едва слышным шипением. Алена уже выглядит получше. Кажется, приключение с поездкой в больницу не особо ее впечатлило.