Дубнинцы оказались в сложном положении: уличные колонки были давно упразднены, а машина с водой, которую стоило бы подогнать к домам обездоленных, так и не появилась. Жители покупали минеральную воду в пятилитровых бутылках, которую не хватало на душ и туалет. Раздражение достигло апогея, и дубнинцы кинулись к журналистам.
— Оленьке пришлось ехать в нашу квартиру в городе, которую мы сдаем, чтобы элементарно помыться, — трагическим, хорошо поставленным голосом вещала Ольга Алексеевна, — и так уже три дня!
— Ужас-ужас, — периодически поддакивала Зульфия.
— Как, по-вашему, в чем причина аварии? — вдруг ляпнула Заваркина, которая, казалось, больше интересовалась овсяным печеньем, чем беседой.
Ольга Алексеевна сделала паузу, сверля Анфису взглядом. Та невозмутимо пережевывала печенюшку и смотрела на хозяйку дома.
— Напомните, кто вы? — промолвила она.
— Это наш фотограф… — затараторила было Зульфия, но старуха жестом остановила ее.
— Милая девушка, — заговорила Ольга Алексеевна, — несмотря на то, что вы так грубо меня перебили, я поделюсь с вами некоторыми предположениями.
И она поделилась. По ее словам, воду в поселке (точнее, его многоэтажной части) перекрыли для того, чтобы наполнить свежевырытый пятидесятиметровый бассейн губернатора.
— Простите мне мою бесцеремонность, — ехидно начала Заваркина, — но, судя по фотографиям, вы на короткой ноге с сильными мира сего. Вы задумывались о реакции тех, кого вы решились упомянуть в разговоре с нами? Не боитесь быть стертой в порошочек?
Зульфия опешила. Она хотела пнуть Заваркину под столом в голень, чтобы та прекратила хамить хозяевам, но та была слишком далеко.
— Ольга Алексеевна, вы простите… — начала она, но старуха в который раз перебила ее.
— Вы слишком молоды, чтобы воспринимать адекватно такие тонкие материи! — заявила старая актриса убежденно. Заваркина смотрела на нее очень внимательно, склонив голову набок. — Я, может, и не могу повлиять на создавшуюся ситуацию, но я — не ничтожество! Меня уважают, меня помнят и любят. Уверяю вас, я вовсе не обеспокоена последствиями своей дерзости!
Ее блеклая внучка выскользнула из-за стола и так же незаметно вернулась, подав бабушке стакан воды. Та от души глотнула, аккуратно поставила стакан на стол и уставилась на Зульфию, будто декларировала намерение отныне общаться только со «старшим по званию». Та поняла, что пора брать инициативу в свои руки.
— Так вот, повлиять на них я, действительно, не могу. Жизнь, обстоятельства, сложились таким образом, что все, кто хм… был мне близок или умерли, или впали беспросветный маразм. Теперь приходится справляться самой. Но я точно знаю, что высокопоставленным мужам неблагоприятные отзывы в прессе так же вредны, как и творческим людям.
— А откуда вы сами узнали про бассейн? — снова влезла Заваркина с вопросом.
Зуля подумала, что старуха сейчас наденет ей на лысую голову вазочку с печеньем, но та лишь хитро улыбнулась. Она встала, открыла резной секретер и достала старый и пожелтевший углами лист ватмана, который оказался очень подробным планом местного водопровода.
— Ух ты! — восхитилась Заваркина и, едва лист коснулся столешницы, принялась водить по нему пальцем.
Старуха осталась довольна произведенным эффектом и благосклонно улыбнулась.
— И где вырыли бассейн? — спросила у нее Заваркина. Ольга Алексеевна ткнула пальцем.
Несмотря на то, что Ольга Алексеевна наотрез отказалась рассказать, откуда именно узнала про бассейн, она довольно четко объяснила Заваркиной как, где и под каким давлением в поселке должна циркулировать живительная влага и какие препятствия могут этому помешать. Зульфия тут же нафантазировала, что у старухи был роман с шишкой из местных управленцев и приободрилась.
Но когда старуха их, наконец, отпустила, на Зулю снова накатило раздражение.
— Ты охренела? — взвилась Зульфия, едва за ними захлопнулась подъездная дверь.
Зуля поняла вдруг, что рассердилась не на шутку. Все мысли, которые она старательно отгоняла от себя на протяжении разговора, вдруг хлынули в ее голову и надломили ее самообладание. Что Заваркина о себе возомнила? Кто она такая? Почему она считает, что в состоянии справиться с подобной работой? Зря она ее с собой взяла!
— Брось, не злись, — примирительно хлопнула ее по плечу, — ты раскопала гениальную историю. Но ты слишком хорошо воспитана и дружелюбно настроена к людям, чтобы их выводить на эмоции. Она бы со схемой водопровода тянула бы до последнего, рассусоливая о своих несчастьях. А у меня печенье кончилось, и еще два часа демонстративного заламывания рук я не выдержала бы. К тому же, если она вдруг после публикации захочет отказаться от своих слов, спроси у нее: значит, вы все-таки ничтожество?
Зуля не уловила никакого смысла в ее словах, но слово «гениальный» приятно пощекотало ей самолюбие.
— Я так не смогу, — сказала она, смягчившись.
— Я смогу, — уверила ее Анфиса, — обожаю ставить людей в безвыходное положение!
Они выбрались из панельно-пятиэтажного плена и двинулись по дороге, уложенной плиткой, мимо разнообразных особячков и заборчиков. Дубный был первым поселком, появившимся в пригороде Б после перестройки. В то время он поражал сознание обывателей размахом строительства и буйством архитекторской фантазии, но сейчас в начале зажиточных нулевых, поселок стал просто поселком с красивыми домиками.
— Из того, что старушка нам рассказала плюс ядовитые выхлопы остальных жителей плюс комментарий от водоканала, уже можно собрать что-то путное, — рассуждала Зульфия, — мне уже не терпится вернуться в редакцию.
Заваркина ее не слушала. Она смотрела себе под ноги и о чем-то размышляла.
— Только нам нужна картинка, — сказала Зуля и ткнула ее в плечо, — эй! Включайся!
— Будет тебе картинка, — усмехнулась Заваркина и кивнула влево, на глухой бетонный забор, украшенный камерами видеонаблюдения.
— Это не тот дом, — усомнилась Зульфия.
— А какой тот?
Зуля повертелась на месте. Эта часть поселка была разделена на внушительные территории одинаковыми бетонными заборами с зыркающими по сторонам камерами.
— Если что вломимся в следующий, — пообещала Заваркина, — подсади меня.
Зульфия снова разозлилась. Какого черта эта девица снова раскомандовалась?!
— Давай-давай, зря я, что ли, десять килограмм сбросила, — подбодрила ее Анфиса, — хоть какая-то польза от меня будет.
«Ну, хоть какая-то», — мысленно согласилась Зуля и подставила ей сцепленные замком руки.
— У нас не так много времени, — Заваркина заметила, как камера наблюдения повернулась в их сторону.
Зульфия прислонилась спиной к нагретому бетону и Анфиса, легко оттолкнувшись от ее рук, ловко взлетела на забор. Оседлав его, как смирного коня, она «прицелилась» объективом.
— Душа моя, ни хренашеньки не видно, — отрапортовала Анфиса Зульфие, которая протирала салфеткой руки, испачканные ее кедами.
— Привет, ты кто? — вдруг раздался тоненький голос из-за забора. Анфиса посмотрела вниз. Зульфия похолодела и нетерпеливо посмотрела по сторонам. Ей чудилось, что за ними уже выехали.
— Я — Заваркина. А ты?
— Дура, не называй фамилию, — прошипела Зульфия. Анфиса отмахнулась.
— Я — Соня, — сказала голосок.
— Привет, Соня, — сказала Анфиса и сфотографировала ее, — залезай ко мне.
— Мне нельзя, — обиженно сказал голосок.
— Расскажи, когда ваш бассейн водой наполнили? — перешла к делу Заваркина.