Мегги соскочила с подоконника.
— Иду! — крикнула она, выбегая в коридор.
Потом метнулась обратно к себе в комнату, сняла с полки блокноты, один за другим, пока на руках у нее не оказалась высоченная стопка, и, с трудом удерживая их, потащила в кабинет Мо. Когда-то здесь была спальня Мегги, здесь она жила, когда они приехали к Элинор с Мо и Сажеруком, но из окна этой комнаты видна была только посыпанная гравием площадка перед домом, елки, большой каштан и зеленый «Комби» Элинор, стоявший тут при любой погоде, поскольку Элинор придерживалась мнения, что, если баловать машины гаражами, они от этого только быстрее ржавеют. Когда Мегги решила поселиться у Элинор насовсем, ей захотелось комнату с окнами в сад. И поэтому теперь Мо, обложившись путеводителями и справочниками, возился со своими бумагами там, где спала Мегги в их первый приезд — когда она еще не побывала в деревне Каприкорна, когда у нее еще не было матери, когда она редко ссорилась с Мо…
— Мегги, ну где же ты?
В голосе Элинор слышалось нетерпение. В последнее время у нее часто болели ноги, но она не хотела идти к врачу. («Что туда ходить? — говорила она. — Таблеток от старости вроде пока не изобрели».)
— Иду! — крикнула Мегги, осторожно складывая блокноты на стол Мо.
Два блокнота выскользнули из стопки и чуть не опрокинули вазу с осенними цветами, которую Реза поставила перед окном. Мегги успела ее подхватить, пока вода не пролилась на счета и квитанции за бензин. Стоя у окна с вазой в пальцах, перепачканных цветочной пыльцой, она вдруг увидела на дороге между деревьями человеческую фигуру. Сердце у нее забилось так сильно, что ваза все же выскользнула из рук.
Вот оно, доказательство: Мо был прав. «Мегги, выбрось из головы эти книги, а то скоро ты перестанешь отличать свои фантазии от действительности». Он это часто повторял, и вот пожалуйста. Ведь она как раз думала о Сажеруке — и теперь ей кажется, что там, в темноте, кто-то стоит, как в ту ночь, когда он так же неподвижно ждал перед их домом…
— Мегги, черт побери, сколько можно тебя звать? — Элинор запыхалась от подъема по лестнице. — Что ты там застыла, как к земле приросла? Ты что, меня… Батюшки, кто это там?
— Ты его тоже видишь? — Мегги почувствовала такое облегчение, что чуть не бросилась Элинор на шею.
— Конечно.
Фигура шевельнулась и быстро побежала по светлому гравию. Она была босая.
— Да это же тот мальчишка! — Вид у Элинор был ошарашенный. — Который помог Пожирателю спичек украсть у твоего отца книгу. И у него хватило наглости сюда заявиться! Он что, думает, я его пущу в дом? А может, и Огнеглот тоже тут?
Элинор озабоченно приникла к окну, но Мегги уже не было в комнате. Она вихрем сбежала по лестнице и понеслась к входной двери. Ее мать показалась из коридора, ведущего в кухню.
— Реза! — крикнула ей Мегги. — Реза, там Фарид. Фарид!
5
ФАРИД
Он был упрям, как мул, хитер, как обезьяна, и проворен, как заяц.
Реза повела Фарида на кухню и для начала занялась его босыми ногами. На них было страшно смотреть — все изранены и стерты в кровь. Пока Реза промывала раны и налепляла пластырь, Фарид начал рассказывать, с трудом ворочая языком от усталости.
Мегги очень старалась не глядеть на него во все глаза. Он был по-прежнему немного выше ее, хотя она сильно выросла с тех пор, как они виделись в последний раз… той ночью, когда он сбежал с Сажеруком и с книгой… Она никогда не забывала его лицо, как и тот день, когда Мо вычитал его из «Тысячи и одной ночи», его родной истории. Она никогда не встречала мальчика с такими красивыми, почти девичьими, глазами, черными, как и волосы, которые он носил теперь короче, чем тогда. От этого он выглядел старше. Фарид. Мегги чувствовала, как тает у нее на языке это имя, и поспешно отворачивалась, когда он поднимал на нее глаза.
Зато Элинор смотрела на мальчика в упор без всякого стеснения, тем же враждебным взглядом, каким встречала когда-то Сажерука, который сидел у нее за столом и кормил свою куницу хлебом и ветчиной. Фариду она даже не разрешила занести зверька в дом.
— Не дай бог, он сожрет хоть одну певчую птичку в моем саду! — сказала она, провожая глазами метнувшуюся прочь по светлому гравию куницу, и закрыла дверь на задвижку, как будто Гвин умел открывать запертые двери с такой же легкостью, как его хозяин.
Рассказывая, Фарид вертел в руках коробок спичек.