Как бы ей ни хотелось очутиться подальше от всей чертовщины, но она знала, что должна побывать в том мире и попытаться понять, что замышляет демон.
В конец отчаявшись, девушка набрала полные лёгкие воздуха и нырнула с головой в пенную воду. Все звуки тут же стихли, а в груди постепенно начинало жечь. Чаурим отсчитывала про себя секунды, гадая, услышал ли демон её призыв, и когда запас кислорода закончился, попыталась выбраться на поверхность, но не тут-то было. Чьи-то руки крепко обвились вокруг талии и потащили девушку вниз, словно у ванной резко не стало дна.
От страха Кан распахнула ресницы и изумлённо приоткрыла рот, выпуская наружу последние пузырьки воздуха. Без труда догадавшись о своём местонахождении, она взволнованно закружилась в мутном водовороте с примесями водорослей и липкого ила. Ставшая одной из участниц русалочьего хоровода, Чаурим крепко сжимала ледяные ладошки хозяек подводного мира и послушно перебирала ногами, изредка отталкиваясь от дна и беззвучно приоткрывая рот. Мимо проплывали косяки мелких рыб, которые своими золотыми плавниками слегка задевали обнажённую кожу и тут же чинно удалялись.
Несмотря на то, что красавицы-русалки молчали, Чаурим прекрасно слышала их сладкое тягучее пение, купалась в нём, наслаждалась и теряла голову. Медовые голоса гипнотизировали, ласкали слух, а цепкие пальчики, обвившиеся вокруг запястий, не хотели отпускать Кан со дна водоёма.
— Элиза-а-а, — хриплый шёпот мгновенно оборвал пение русалок и разноцветным веером разогнал их по сторонам.
Оставшись в одиночестве, девушка недоумённо повертела головой и, оттолкнувшись от дна, поплыла наверх. И когда до поверхности воды оставалось чуть более пары метров, Чаурим затянуло в невесть откуда взявшийся водоворот. В ушах зазвенело, перед глазами замелькали цветные круги, тонкие пальцы попытались ухватиться хоть за что-то, но ловили лишь пустоту.
На мгновение, зажмурившись от яркой вспышки, Кан совершенно неожиданно обнаружила себя в одной камере с Бэкхёном. Парень не замечал её и разговаривал с кем-то, невидимым девушке. Бён сидел на полу, привычно прижав колени к груди, щурился и растерянно кривил губы. Чаурим хотела позвать его, но знала, что Бэк её не услышит — она словно находилась за толстым стеклом от него.
— Я тоже хотел победить. Но теперь я здесь и тьма течёт по моим венам, — прошелестел голос невидимого собеседника.
Не успела Кан осознать смысл услышанных слов, как оказалась заброшенной в тускло освещённый кабинет. Там, к кривой скрипящей кушетке, был привязан Леруа и кричал от боли. Колдовавшие над ним Шут и Мэри Шоу лишь громко хохотали, вытягивая кишечник из вскрытого живота француза. Обмотав его вокруг дрожащего мужчины и оставив на обеих щеках кровавые следы от своих прикосновений, проводники взялись за руки и приторно-слащавыми голосами запели «Happy Birthday To You». Глядя на корчащегося от боли Леруа, Чаурим едва сдержала крик. А невидимый кукловод, против воли, уже тащил её по многолюдной площади, заполнившейся зеваками в ожидании очередного представления.
Совершенно голая и мокрая, девушка босиком шагала по стёртым булыжникам, немного кривясь от болезненных ударов локтями и тяжёлыми тростями. Люди не обращали на неё внимания, чинно прохаживаясь взад-вперёд, и вели друг с другом светские беседы. Наверняка уже давно мёртвые в мире людей, здесь они продолжали быть участниками знакомой им эпохи. Чаурим не присматривалась к ним, но когда один из мужчин чуть не сбил её с ног, непроизвольно подняла голову и ужаснулась — на виске незнакомца была изображена уже знакомая семиконечная звезда. Решив немедленно проверить свою догадку, Кан стала вглядываться в лицо каждого прохожего — у всех на лице была одна и та же метка.
Задохнувшись от страха, Чаурим услышала звонкий детский голос и резко обернулась. Площади, как и сновавших по ней людей, больше не было. Ещё одна клетка, в которой сидел Джинсу и прижимал к себе грязного плюшевого медведя с оторванным ухом. Он, как и Бэкхён, смотрел на кого-то невидимого и недоумённо хмурил бровки.
— Почему здесь так темно? — спросил малыш, и в ожидании ответа склонил голову на бок.
— В мире, где светит чернильное солнце, не бывает света…
И моментально — словно кто-то разом отключил электричество — мир погрузился в абсолютную тишину и темноту. Не понимая, где она находится, Чаурим растерянно постояла несколько минут и пошла на ощупь. Босые ступни касались гладкого холодного пола и ни разу за всё то время, что девушка шла, ей не встретилось никаких препятствий.
Вскоре впереди забрезжил тусклый огонёк и Кан прибавила скорость. То и дело срываясь на бег, она наконец смогла разглядеть очертания человека, сидевшего за уже знакомым ей обеденным столом. Он расположился во главе стола, устало оперевшись лбом о сложенные замком руки. Прекрасно слыша приближающиеся шаги, он не спешил подавать никаких признаков жизни, даже не шевелился.
А Чаурим была рада — что встретила демона, что получила возможность задать мучающие её вопросы, хотя и не было гарантии, что услышит ответы. Вот только достигнув стола, Кан встала как вкопанная и нерешительно взглянула на старого знакомого. Тот, прикрытый чёрными косматыми волосами, лишь тихо вздохнул и поманил её к себе. Не отрывая взгляда от жёлтого загнутого когтя, она подошла к нему вплотную и, ничуть не смущаясь собственной наготы, села на корточки, пытаясь заглянуть в лицо монстра.
— Я пришла, чтобы помочь тебе! Скажи, что мне нужно делать?
Но демон молчал, лишь дышал тяжело и хрипло.
— Я приведу к тебе Чанёля! Но я не знаю, как это сделать. Объясни, пожалуйста!
— Поцелуй меня, Элиза!
От сиплого голоса по спине побежали мурашки. Девушка отшатнулась и поспешно встала в полный рост. Такого от демона она точно не ожидала и поэтому не знала, как поступить в сложившейся ситуации. Нет, она не собиралась с ним целоваться, но что, если только на этом условии он согласится дать ответы?
— Что, противен я тебе?
— Нет! — поспешно ответила Чаурим. — Просто я не думаю, что сейчас подходящее время для поцелуев…
Не дав ей договорить, демон со скрипом отодвинул стул и медленно поднялся. Подойдя к попятившейся Кан, положил когтистую волосатую лапу ей на плечо и вплотную притянул к себе. Боясь поднять взгляд, девушка смотрела на подёргивающийся острый кадык и испуганно вдыхала тяжёлый мускусный запах чужого тела. От демона исходил чудовищный жар, Чаурим казалось, что она может в нём сгореть, и чтобы хоть как-то отвлечься, робко подняла взгляд.
На неё, насмешливо щурясь, смотрел Чанёль. Со сверкающими в темноте глазами, имеющими хищный кошачий разрез, с торчащими изо рта жёлтыми клыками и косматой гривой волос. Знакомое любимое лицо было покрыто мерзкой скользкой чешуёй, а на виске была выбита проклятая звезда.
Встав к девушке вполоборота и демонстрируя торчащие из позвоночника шипы, Чанёль безумно рассмеялся и облизнул длинным раздвоенным языком потрескавшиеся губы.
— А сейчас поцелуешь? — не своим голосом с издёвкой протянул он.
Резко отшатнувшись, Чаурим поскользнулась на гладком полу и со звонким криком упала, больно ударившись затылком. Ощутив на щеке сильную жгучую пощёчину, нехотя приоткрыла глаза и тут же изумлённо их округлила — над ней склонялось обеспокоенное лицо Чанёля, а чуть выше светила лампочка, раздражая глаза ярким светом.
— Дура! — тихо, будто сквозь пелену, прорычал Пак.
Чаурим попыталась подняться, но позорно растянулась на мокром полу, вновь ударившись затылком. На этот раз ушиб оказался более отрезвляющим — сразу же вернулись и слух, и острота зрения. С трудом сев, девушка недоумённо осмотрелась. Вылитая из ванной вода залила весь пол, намочив сваленную жалкой горсткой одежду. Зеркало почему-то было вдребезги разбито и острые осколки валялись повсюду. Сам Чанёль, сидя на бортике ванной, нервно курил. Сырой с головы до ног, с закатанными до локтя рукавами рубашки, он жадно глотал сигаретный дым, то и дело убирая падающую на лоб чёлку.