Детина старательно делал вид глупый и невиновный, но в глазах виделась тоска и скука. Раскаяние за потерянное имущество не просматривалось, как и мысли о том, что он и в самом деле будет пить на марше. Даже начальнику лейнских негласных выдали объемный мех, пояснив, что ручьи в лесу встречаются совсем не так часто, как может показаться городскому жителю.
Лагерь постепенно превращался в муравейник, крики слышались уже отовсюду, и Гормо вдруг почувствовал свою ненужность во всей этой суете. Полковник, которого то и дело отвлекали от общения с гостем, в конце концов, в какой-то момент просто исчез из поля зрения. Кластаро Нерго растерянно огляделся, ощутив себя в какой-то мере осиротевшим, но тут на глаза попался Кортонне, сидевший возле небольшой палатки. Лейнец поплелся к нему.
– Устали, шеф?
– Есть такое дело. Непривычно все это для меня.
Кортонне согласно кивнул. Он сидел прямо на пучке траве, которую еще не всю успели вытоптать, прислонившись спиной к своему мешку. Гормо отметил, что агент не стал проявлять почтение и вставать при виде начальника, но на нарушение дисциплины это совсем не походило. Кортонне тоже выглядел крайне утомленным.
– Но я не жалею, что Вы меня взяли. Шайле был моим другом.
– Да, вы все время вместе из конторы выходили, – рассеянно ответил пуаньи.
Шайле Семантто был среди тех, кто остался в доме на улице Красильщиков.
– Идите поспите, шеф. Завтра придется побегать. Адъютант сказал, что пойдем с отрядом строго на запад, прямо к границе, будем сеть разворачивать. Здесь до границы, где можно перейти в Гант, три дня быстрого марша, мы как раз к проходу и выйдем. Остальные будут охватывать с севера.
– А почему не на лошадях? – только сейчас этот вопрос удивил Гормо.
– Я тоже спрашивал. Там начинаются предгорья, вроде ровная местность, но лошади ноги переломают о камни. С юга можно было бы пройти верхом, но тоже не до конца. Так что еще и полазить по скалам придется. Идите спать, шеф, Лайно уже дрыхнет. Вам лавку застелили уже свежим.
Кластаро Нерго хотел ответить, что спать совсем не хочет, но понял, что уснет сейчас, едва коснувшись подушки. Он попытался уверить своего агента, что прикорнет только на часик, но, кажется, так и не договорил фразу до конца.
– Шеф… шеф!
Гормо вскочил, выкарабкиваясь из промозглого сна, в котором ло-егерь Бламме снова лежал мертвее мертвого.
– Кто? Что?
– Это я, Наска.
– А, Лайно… что стряслось?
– Ничего, выступаем скоро.
– Утро уже что ли?
– Да, Вы весь день и ночь проспали.
– Ничего себе… а кажется, что полчаса только.
– С пересыпу, бывает. Встаете?
– Да, сейчас.
Пуаньи посмотрел вслед агенту, задернувшему за собой полог палатки. Чувствовал он себя паршиво, но знал, что сейчас надо встать и разогнать кровь по жилам, тогда ломота оставит тело, хотя голова, наверное, будет ныть до заката. Гормо заставил себя подняться, хрустнув затекшими суставами: «лавка» оказалась куском плотной ткани, натянутой на две поперечные лесины.
– Я тут простужусь, заработаю ревматизм и умру, – пожаловался в пустоту негласный.
– Мы с Вами, шеф, – послышалось из-за стенки.
Подслушивают, гады!
– В каком смысле? – спросил кластаро Нерго.
– Умрем с ревматизмом. Не могли нормальные кровати сделать, лошадники лесные.
Агент Кортонне тоже был недоволен их временным жилищем.
В палатке было тепло, а снаружи еще зябко. Наска протянул начальнику жестяную миску с завтраком. Гормо принюхался – перловка с солониной. Пахло отвратно, на вкус оказалось еще хуже.
– Лучше съешьте, шеф, – посоветовал агент. – Когда обедать будем – неизвестно, поэтому лучше хоть этим дерьмом живот набейте.
Пуаньи с трудом проглотил очередную ложку, и сделал паузу, чтобы не вырвало.
– А почему так вот едим?
Наска пожал плечами:
– Скоро выходим, наверное, поэтому. Ах, да! – спохватился он – Сейчас крела налью, все легче будет.
Выступили неожиданно быстро. Кластаро Нерго еще не успел дожевать последнюю ложку варева, как по лагерю разнесся приказ: вперед! Негласных приставили к десятку из синих, обещали, что майор будет где-то рядом. Вообще-то Гормо не видел какого-либо особого смысла в непосредственном участии в поисках, но сидеть на месте и ждать вестей полагал, во-первых, скучным, во-вторых, опасным для потенциальных разборок с вастером Шмарсси. «Где Вы были, Нерго?! Почему сами не находились на месте?!» Хотя другой вариант, при котором столичная шишка будет отчитывать лейнца за то, что он шлялся по лесам, а не осуществлял общее руководство, был не исключен. Все же спокойная жизнь негласных в Лейно расслабила пуаньи в том смысле, что интриговать с начальством он так и не научился.