Выбрать главу

И без того сомнительная репутация сынов Святого Вито после веймского дела стала совсем уж черной. А генералу Отраро Галефи отказали во многих домах.

А вот грастери Ройсали дурная слава наемников нисколько не смущала. Он, в своем модном укороченном дублете, пижонских бриджах зеленого сукна явно не чувствовал себя чужим в компании витаньери. Мастера же Косту очень нервировало то, что эти мрачные головорезы, одетые неброско, но практично – холщевые штаны, мятые котарди, из под которых торчали несвежие камизы – вот все эти люди готовы были подчиниться любому приказу благородного Ройсали.

А глаза грастери были таковы, что Панари всякий раз старался отвести от них свой взгляд. Плохие глаза были у пуаньи, такие сразу говорят: в голове за ними буйно цветет жасмин. Прямо пахнет безумием.

– И вот что… – продолжил Ройсали. – Не расскажете мне, уважаемый пуйо Коста, где были, куда едете, что видели?

– Кхм… Был я в Алри по своим гешефтам. Еду вот в Сатро.

Тут мастер на всякий случай слукавил. Не хотелось ему, ой как не хотелось раскрывать перед этими людьми конечный пункт своего пути. Обойдутся.

– Ну и всякое видел. Дорогу, деревья вот. Ну, это Вы, благородный пуаньи и сами видите. Еще грязных и очень глупых масари. Этого добра в этих краях хоть телегой вывози.

Ройсали кивнул, соглашаясь.

Витаньери молча ехали рядом.

– Дражайший мой Панари, а не видели ли Вы кого-нибудь такого… как бы это сказать… странного?

– Вы со своими спутниками подойдете? – спросил в ответ Коста. – Вы простите меня, грастери Ройсали, но более странной компании я давно не наблюдал.

Пуаньи искренне рассмеялся, наемники тоже разулыбались. Мастер чуть расслабился, но стреломет не опустил.

– И никого страннее нас? – весело уточнил Ройсали.

– Никого, это уж точно.

– И так уж никого и не видели совсем?

Панари пожал плечами, всем видом показывая, что все уже рассказал.

– Что ж, тогда легкой дороги Вам, пуйо Панари Коста. Был рад знакомству.

– И Вам доброго солнца в спину, уважаемый грастери Ройсали.

Пуаньи уже повернулся к нему спиной и легонько тронул каблуками бордовых, в цвет перчаткам, замшевых сапог бока своего скакуна и тот чуть ускорил шаг. И в тот момент, когда мастер Коста уже готов был с облегчением выдохнуть, один из витаньери, проезжая мимо его телеги, двинул ногой по лемеху, торчащему над бортом. Звякнуло железо.

Панари резко развернулся и направил на наемника стреломет. Ситуация, которая, казалось, уже разрешилась совсем мирно, вмиг стала предгрозовой.

– Ты пулялку свою мне не тычь, – наиграно спокойно сказал витаньери. Но его глаза – большие, чуть на выкате – заблестели, выдавая неприятное волнение.

Еще бы не волноваться, когда на тебя смотрят сразу пять болтов, каждый из которых с пяти шагов прошьет и латную броню навылет.

Все вокруг как-то оживились, Панари с холодком в спине услышал звук, который мало с чем можно было бы спутать – шорох мечей, вытаскиваемых из ножен. Но отступать ему было уже поздно.

– А ты своими пиналками не размахивай. Не твои агрегаты, так и не трогай! Я за них деньги платил не для того, чтобы каждый хам мне их ломал!

Грастери придержал коня и посмотрел на мастера, словно впервые его увидел. «Ну, вот и покатались, – подумал Панари. – Троих точно порешу…»

Мысль, что можно просто остановить телегу и отдать этим разбойникам своего бродягу, ему даже не пришла в голову. Но с другой стороны: отдашь – так кто ж гарантирует, что оставят в живых свидетеля. Места тут и впрямь безлюдные.

А в том, что пуаньи ищет этого странного человека, мастер уже не сомневался. Потому как о ком «странном» в этой глуши можно еще расспрашивать.

– Что ж это Вы, мастер, так разнервничались? Или у Вас в телеге там что-то этакое, что и показать попутчикам стыдно?

«Думай! Думай!» – призывал себя Коста. Затягивать с ответом точно было нельзя, очень уж подозрительно, хотя куда уж дальше. Время растянулось густым медом, стекающим с ложки. Топот копыт и тихое шуршание колес.

– Что мое, то мое, – наконец, ответил Панари. – Если каждый будет вот так пинать, то никакой жизни не будет.

Красота фразы, конечно, оставляла желать лучшего, но по риторике у мастера, тогда еще студента, оценка была так себе. С трудом он в свое время зачет получил, чего уж скрывать.