– И не покажете нам? – весело поинтересовался Ройсали.
– Из принципа нет, – угрюмо выдавил из себя Панари.
Теперь он ожидал только слова грастери своим наемникам, чтобы начать стрелять. Рука сама начала направлять стреломет на главаря. Тот улыбнулся и нарочито медленно полез в лакированную переметную суму.
Солнце отражалось на клинках обнаженных мечей.
Всхрапнула чья-то кобыла.
Пичужка на ветке, нависающей над дорогой, чирикнула и сорвалась в небо.
Умирать до обиды не хотелось. И хоть бы одна пичужка сейчас что-нибудь чирикнула, чтобы на душе легче стало.
Ройсали же достал из сумы кошель, развязал тесемку и показал мастеру содержимое. Не меньше двадцати полновесных золотых королей.
– Мастер, а если я Вам предложу все вот это за право посмотреть, что Вы везете?
Неожиданно даже для себя самого Панари остановил телегу и опустил стреломет, вставая с козел.
– Видно делового человека, – спокойно сказал он. – На таких условиях я согласен. Даже готов отдать Вам содержимое телеги.
– А саму телегу? – грастери широко улыбался.
– Телегу… Ладно, давайте вместе с телегой, – и мастер Коста начал слезать на землю.
Ройсали затянул тесемку, подкинул кошелек и засмеялся.
– Жадны Вы, пуйо, все же до настоящего благородства Вам далеко. Оставайтесь со своими железками и телегой. Поехали!
Последнее – это уже своим витаньери.
Те начали убирать мечи и объезжать экипаж. Лупоглазый зыркнул на Панари и пнул заштопанным сапогом по деревянному борту. Снова глухо и железно звякнуло, но никаких других звуков и не было.
Панари простоял на козлах, пока не осела редкая пыль, оставшаяся после ухода отряда. Тут у него начали дрожать ноги, и он тяжело сел.
– Не шевелись пока, – тихо сказал он незнакомцу, нисколько не заботясь о том, понимает ли тот человеческие слова.
Бродяга спорить не стал и свое существование никак не обозначил.
Они проехали еще порядка двадцати крепов до того места, где дорога расходилась на два пути. Налево – на Сатро, куда, если верить едва видным следам, направился и грастери Ройсали со своими людьми. Направо же, куда и надо было мастеру Коста, главный тракт вел в свободный город Лейно.
Панари притормозил лошадь, раздумывая о том, что делать дальше. Потом кивнул сам себе и направился в сторону Сатро. Если витаньери решат проверить, куда он едет, то выяснится, что ничтожный пуйо благородного грастери никак не обманул и едет ровно туда, куда и сказал. Поэтому Панари предпочел потерять еще три часа, но заложиться на подозрительность франтового пуаньи. Все это время, пока телега почти бесшумно катилась на север, бродяга никак себя не проявлял. Оно и к лучшему.
Этот пролесок Панари обнаружил не сам. Несколько лет назад он в очередной раз ездил в Арли и уже по пути домой нагнал небольшой обоз маркитантов. Профессиональные стервятники в мирное время возили по городам и весям припасы, привычные в одном краю, но экзотичные в другом. Еще продавали трофеи, скупленные у солдат во время походов, но таких надолго не хватало: войн в последнее время было мало, да все какие-то мелкие. Разорение одно для честного торговца, а не война.
Потому-то и можно было зачастую найти у этих торговцев вещи, к продаже как минимум не рекомендуемые. То в ящичке, прикрученном к сидению козел снизу, найдут «веселую пыльцу» – желтоватый порошок, вывариваемый из листьев молостоя, – то при тщательном осмотре в пыли под ногами маркитанта блеснет красным стеклом шарик «адовой жути». Кинешь такой сильно оземь, и действительно жутко станет: бахнет солидно, народ расшвыряет, обожжет крепко, может, и насмерть. К вооружению полевых войск такие вещи не принимаются, а вот для разных лихих людей – очень полезные.
С маркитантами Панари, так получилось, зацепился языками. Пустая дорога настраивала на добрый лад со многими попутчиками, а с такими пройдохами тем более. У маркитантов было, мастер тоже выкатил бутылку красного сладкого, и через несколько крепов был с торговцами лучшим другом, какие бывают только на тракте после приятной беседы и дюжины глотков чего-нибудь крепенького. И хотя на следующий день дружба такая тает вместе с похмельем, показать пролесок маркитанты, увидевшие в Панари своего парня, брата по духу, успели. Мастер Коста даже сквозь хмель удивился, что ничем не примечательный просвет в осиннике выводит на проезжую тропку, петляющую вдоль глубокой балки, с другой стороны подпираемую густым лесом. А всего лишь – спьяну свернули на Сатро, а возвращаться к развилке маркитантам не хотелось.
И сейчас Панари остановил кобылу, несколько минут вслушивался в тишину, но никаких признаков того, что за ним подглядывают, не почуял. Что ж, если за столько времени люди Ройсали не нагрянули с проверкой, то можно уже и честь знать. Еще раз вглядевшись в дорогу и заросли, мастер хлопнул вожжам, и экипаж тихонько вкатился в лес. Что ж, теперь ищите. Прогалина выйдет на тракт в Лейно крепах в сорока от развилки, а тут уже через сто шагов с дороги никого было не видно и не слышно. Зеленая листва надежно скрыла мастера и его подобрыша от любых любопытных глаз.