Она сделает его сильнее, насытит его человеческими эмоциями, к которым он не смог бы подобраться без нее. А он научится скрывать, как много она внезапно стала значить для него, каким омерзительно смертным он себя чувствовал. Что ты со мной сделала, Лесли? Ириал рассмеялся, осознав свою обретенную слабость: пытаясь сделать себя достаточно сильным, чтобы править Темными фейри, он сам отдалился от Темного Двора и был как никогда далек от того, кого называют темным.
Что же я натворил?
Сидя с закрытыми глазами, Лесли снова услышала смех, но в этот раз он не напугал ее. Наоборот, ей приятно было слышать его, она как будто ждала этого.
— Какой приятный смех! — улыбнулась Лесли.
— Не шевелись, — напомнил ей Рэббит.
Он вернулся к работе, и шум машинки показался ей громче, как будто ее слух обострился. Она вздохнула и на мгновение словно увидела темные глаза, которые теперь были выгравированы на ее коже. Только ей казалось, что они смотрят на нее из тени комнаты, так близко, что ей захотелось открыть глаза и убедиться, что она действительно увидит их.
Лесли заметила, что шум машинки затих, и Рэббит стал опять протирать ее спину, но не смогла открыть глаза.
Теперь поспи. Это был всего лишь шепот, но она была абсолютно уверена, что с ней разговаривал человек, и это был не Рэббит.
Но кто?
И ее воображаемый собеседник ответил. Ты знаешь, кто я, Лесли. Возможно, сейчас тебя не порадует ответ, но ты знаешь меня, любимая.
Она услышала, как разрывается упаковка бинта, почувствовала давление, когда повязка легла на татуировку.
— Отдохни пару минут, Лесли, — тихо сказал Рэббит, помогая ей подняться и лечь на кресло, которое наклонил и превратил в кушетку. — Я сейчас вернусь.
Слушай Пушистика. Я должен проснуться, и ты не захочешь бодрствовать в этот момент. Верь мне, любимая. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Слушать кого?
— Ты сильная, Лесли. Помни об этом. Ты сильнее, чем ты думаешь, — проговорил Рэббит, накрывая ее одеялом. — Я вернусь через несколько минут. Отдыхай.
Впрочем, особого выбора у нее не было: внезапно она почувствовала себя уставшей, как никогда.
— Несколько минут, а потом пойдем на танцы.
Глава 23
Ириал проснулся, едва сдержав готовый сорваться с губ крик. Он по-прежнему сидел в кресле Рэббита, но уже не был связан. Красные полосы пересекали его руки и ноги. На руке, там, где была трубка, красовался расплывшийся синяк. Он попытался сесть и тут же скорчился в пароксизме боли, охватившей все его тело.
Эни прижалась губами к его губам, глотнув крик — и все остальные, последовавшие за первым.
Когда она отстранилась, ее губы приобрели кроваво-красный оттенок, зрачки расширились, а щеки пылали. Ириал уставился на нее. Полукровки не могли питать от фейри. Смертная кровь подавляла большинство способностей фейри, а в те, которые все же оставались, никогда не входила способность так питаться.
Очередные проблемы.
— Как? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Эни, тебе нельзя оставаться здесь, если тебе нужно…
— Поесть? — перебила она с улыбкой, доставшейся ей от Габриэля — грешной и хищной.
— Да, поесть, как ест твой отец. Неудивительно, что у Рэббита столько проблем с вами. — Ириал попытался сосредоточиться на том, чтобы не побежать посмотреть, как там Лесли, а сначала разобраться с Эни. Лесли еще не готова поговорить со мной. Не здесь. Тем более, когда я так ослаблен.
— Твоя боль как огромное мороженое. Ты знал? — Эни облизнулась. — Вишневое. Суперсладкое.
— А Тиш? — Он надел рубашку, которую подала ему Эни. Сначала дела. Потом Лесли. Почему-то она перестала быть просто делом.
— Неа. Только я. — Эни наклонилась ближе. — А можно еще кусочек?
Она укусила его за подбородок клыками, пустив кровь.
Он вздохнул и отодвинул ее. Нельзя прибегать к насилию в воспитании дочери Габриэля.
— И я без чернильного обмена могу прокормить себя с помощью смертных. Никаких обменов. Сама. — Она мечтательно вздохнула. — Когда я это делаю, это все равно что пить радугу.
— И со всеми смертными так?
Она слегка толкнула его.
— Если я нахожу сильного, все в порядке. А вот когда выбираю неправильно, они тупеют. Это не так уж отличается от того, что делаешь ты, разве нет? — Она плюхнулась на пол у его ног. — Кстати, она в порядке. Лесли. Отдыхает и все такое.