На четвереньках я заползла наверх следом за всеми.
Прямо под нами светилась миром и добром поляна с рериховцами.
– А теперь – полетели, как птицы! – крикнул бородатый, и, раскинув руки, легко понесся вниз по узкой извилистой тропке, из которой тут и там торчали страшные узловатые корни.
Скорость при этом он развил прямо-таки невероятную.
У меня потемнело в глазах.
Один раз запнешься – и прощай, мозги, в прямом и переносном…
Когда я наконец-то спустилась, то, забыв обо всех приличиях, свалилась на земелюшку под каким-то кустом.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Наташка, – ты вся в пятнышку.
В зеркальце из кармана отразилась моя пухлая потная физиономия, покрытая мелкой красно-белой рябью.
Пережитое отпускало.
Я даже несколько раз улыбнулась и на прощание уверенно произнесла «Мир и добро!»
Кажется, больше я на ту поляну не ходила.
Сейчас никого не удивишь медитациями.
Они россыпью методик и школ рассеялись среди людей и давно проросли обильным урожаем.
И всякий раз, встречая это слово, я вспоминаю ту, первую свою встречу с медитативными практиками.
ЧАСЫ
Вселенная разговаривает с нами.
Причем с каждым она говорит на том языке, который он – понимает…
У меня упали часы. Упали со стены на комод и даже не раскокались.
Другой бы и не заметил. Но не я.
Я из тех, кого пустое ведро или рассыпанная соль выбивают из тонуса дня на два.
Кто плюется через левое плечо, крутит пуговицы, читает сонники и видит знаки на каждом шагу.
Так что я встрепенулась и пошла гуглить в поисках информации.
Знаете эту шутку? Раньше люди были начитанные, а нынче – нагугленные? Это про меня – и то, и другое…
Гугл не подвел – было найдено четыре версии.
По первой падение часов – внимание – было к войне.
Якобы перед Великой Отечественной наблюдалось массовое падение часов в деревнях.
Интересно, откуда взялись такие исторические данные?
И кто вообще мог вести статистику и фиксировать эти самые данные в деревнях, где каждый колхозник был по горло занят тяжелым трудом?
Им же, поди, и на часы было некогда взглянуть.
Так что новость сия меня удивила и опечалила.
…Вторая версия гласила, что на меня сердится домовой.
Сердится за то, что в доме много ссор и грязи.
Положа руку на сердце, я честно признала – да, ссоры есть. А у кого их нет? Но ведь потом мы обязательно миримся!
Да и ссоримся-то – без фанатизма…
Может, просто мой домовой – тонкая чувствительная натура?
Кто знает, может, он достался мне по наследству от семьи, где абсолютно все говорили полушепотом, и теперь от наших эмоций у него мигрень?
Что касается беспорядка, это да, живем мы творчески, вдохновенно.
Из разряда «если мне понадобится ручка, я точно знаю – где она лежит: так что просто подниму холодильник и возьму ее»
Семья с детьми по умолчанию не живет в стерильном безжизненном порядке.
У нас уютненько валяются игрушки, фломастеры, конструкторы: если наступить, добавляется массажный эффект для ног.
В-общем, я пообещала домовому, что приму замечания к сведению, и приступила к третьей версии.
Согласно ей время, отпущенное мне для каких-то важных свершений, истекало.
Мне намекали, что следует поторопиться и -таки сделать то, что положено мне судьбой здесь и сейчас.
В этом месте я совсем глубоко задумалась, чуть не глотнув воды с гуашью от детского рисования вместо своего кофе.
Как понять, какое из отложенных свершений – то самое?
Сколько их, проектов, которые ждут своего воплощения, у каждого из нас?
И что теперь, часами кидаться?
Дело принимало серьезный оборот.
Колесо Сансары, вращаясь, приближалось ко мне с самыми серьезными намерениями, а Шива-монтаж закрылся на обед.
…четвертая версия была простой.
Не пробовали ли вы, мадам, использовать надежные качественные дюбеля и современные технологии?
Снова в точку.
Муж зовет меня термитом.
Когда миленькая фоторамочка просится на стену, я беру саморез, вкручиваю его (в этом месте мужчины морщатся, как от пенопласта по стеклу) прямо в штукатурку и вешаю фотографию.
Так быстрее, правда.