Кажется, однажды мне в глаза бросилось морюшко негатива и плескануло в самую физиономию.
Ну, вот задумайтесь – сколько всего мы слышим на протяжении дня.
Страну разворовали, кругом дебилы, работать никто не хочет…
Можно, я дальше не буду перечислять?
Мы не умеем видеть хорошее и выбирать из своего дня именно эти, счастливые зернышки…
Сейчас, наверное, уже никто не перебирает гречку.
А в моем детстве она была грязная, с какими-то палочками, с чёрными вкраплениями.
Мама сыпала стакан на стол и начиналась тренировка терпения…
Ручками, ручками чёрные больные крупинки выбирались и отправлялись в мусорное ведро.
Зато потом греча была чистая, и на зубах ничего не хрустело.
И теперь мне важно, чтобы каждый мой день не хрустел на зубах.
Важно помнить, как много хороших, добрых, щедрых и открытых людей рядом.
Важно отправить в мусор все то, что мешает жить с радостью.
И, когда меня пытаются накормить блюдом "о, как все плохо", я не хочу его есть.
Но ведь это же не значит, что окружающий мир прям по моей команде заткнется, и такой помчится создавать позитив, правда?
Однажды в дружеском споре один очень мудрый и разносторонний человек спросил меня:
– Неужели тебя вообще не волнует, чья рука лежит на красной кнопке мировой войны и всеобщего п…деца?
А меня вот правда не волнует этот вопрос.
Я вряд ли когда-либо вообще увижу этого кнопочного злодея, не говоря уже о том, чтобы его хмммм…наказать.
Но я могу любить. Тех, кто рядом.
Я могу учиться радоваться в любой жизненной жопе.
Говорят, Бог есть любовь.
В свете этого все существующие разногласия меркнут.
Потому что ты всегда чётко знаешь – с любовью ты сейчас поступил или нет.
И я точно знаю, что
А. Мой голос важен
и
Б. Я такая совсем даже не одна
Кажется, Мария Тереза сказала: если вы хотите изменить мир, идите домой и любите своих близких.
ЛЮБИТЕ…
Короче, есть чем заняться, правда?
САША, САНЯ, ШУРА, БРО
25 лет назад все началось со статуса «соседи по студенчеству».
Тогда Сашка был тощий, как велосипед, воспитанный до неприличия бывшедомашний мальчик.
Мы жили в тринадцатой комнате, пацаны – в четырнадцатой.
Целый кусок жизни прошёл на глазах друг у друга.
Мы все стреляли сахар и спички, угощали чаем и вином, заходили на кабачки и кормили картофаном.
Бурно спорили о жизни, любви и других категориях – тем бурнее, чем меньше понимали в вопросе.
На 1 курсе у меня появился кавалер, колоритный во всех отношениях.
Ниже ростом, в очочках, бросаясь то в суицид, то в агрессию, он картавил и кривил губу как Сталлоне.
Как говорится, повезло так повезло
Четырнадцатая тактично держала свои впечатления при себе, но тут…
Прекрасным сессионным вечером мой воздыхатель явился к пацанам, сидел, пил и кричал "Мог'ду надо ей бить, мог' ду!“
Когда мордобитец достиг кондиции, а ангельское терпение мальчишек закончилось, мы с Сашей пошли провожать горе-ухажера.
Стояла тёплая летняя ночь.
ПраСталлоне нетвердо вилял по ущербному тротуару, заносясь то к проезжей части, то к домам, оглашая окрестности перечислением моих злодеяний.
Я шагала рядом, то и дело отпрыгивая от дороги, а сзади, чуть расставив длинные руки, словно собираясь всех нас обнять, меня страховал Сашка.
Когда нетрезвый кавалер растаял в сумерках, в лучших традициях дешёвой мелодрамы на прощание вложив мне в руку памятный сувенир, мы поплелись обратно.
Оглядываясь каждые пять минут.
Сейчас смешно вспоминать, но тогда – это был трэш…
Тогда после бессонной ночи было принято молниеносное решение «рвать когти», и вопрос был закрыт в-общем-то раз и навсегда.
Любитель аффектов появлялся пару раз, но уже как-то неярко, стесненно и неловко.
Конфуз вошел в историю.
До сих пор очевидцы помнят эту "мог'ду"
На третьем курсе Сашка увлекся айкидо.
Погрузился с головой в увлекательный мир кимоно и философий.
Взял с собой на тренировку.
Ярко помню, как ловко юноши и девушки в белых кимоно шеренгами кувыркались друг через друга.