…В наш до мозга костей застойный город, застрявший в Брежневской эпохе и впавший в перестроечную кому, приехала выставка Рериха.
Это было нечто! Я смотрела и слушала, забывая поддерживать падающую челюсть.
Картины, несущие кардинально иной мир, наполненные символами, учение, о котором рассказывал длинноволосый, как хиппарь, экскурсовод – шаблоны рвались невероятно.
Как будто бы ты сидел-сидел перед телевизором в старой заношенной пижаме, – а тебя вдруг перенесли в горы, предварительно окунув в водопад и посыпав звездами, и предложили переодеться…ну, не знаю, в кимоно.
Или в суфийское платье. Или в красочный восточный наряд.
Еще и музыку включили – практически неземную. Медитативную.
Тут же образовалось городское общество Рериха, продающее книжки, ведущее занятия и организующее встречи.
И даже поляна была – рериховская.
И, быть может, она так там до сих пор и осталась.
На поляне происходило интересное.
Там собирались люди, давалась информация…
О ней говорили с придыханием однокурсницы, ходившие на лекции в общество Рериха и бывающие на той поляне.
Вот про поляну-то и был наш разговор.
– Ну что, идем или нет? – повторила Ната.
Воскресным ранним утром, когда все человечество сладко спит, и я тоже в-общем-то хотела сладко спать, мы тряслись в троллейбусе навстречу неизведанному.
Солнце поливало мир за пыльными окнами.
Оно словно собиралось каждую веточку, травинку и пылинку раскрасить в желтый.
В троллейбусе укачивало и воняло гарью.
Поляна находилась за цыганским поселком в лесу.
Цыганами у нас пугали детей.
Однажды цыганка заговорила меня на три рубля, приличные для меня тогда деньги при стипендии тридцать рублей.
С тех пор я шла мимо юбок и шалей с каменным лицом, собрав рот куриной жопкой.
И сейчас, шлепая по дороге, мысленно нарисовала себе некий юбочно-шалевый блокпост на пути к невиданным чудесам.
Знаете, как выкуп на свадьбе. Позолоти ручку, красавица, тогда и откроется тебе путь заветный к поляне желанной.
Но дорога была пуста, в отдалении виднелись фанерные домики.
Ни шума, ни суеты, ни плясок под гитару.
– Неужели в этих картонных коробках живут люди?? – спросила я Наташку.
– Живут, и еще как, – ответила она, – и детей рожают, и деньги добывают.
Через пять минут мы были на месте.
Поляна оказалась… обыкновенной.
Просто кругляк среди сосен, просторный, покрытый весенней травкой, подмаргивающий скромными лесными цветочками.
И да, там было много людей.
Они ходили такие странные, будто с другой планеты, приветливо улыбались и вежливо говорили друг другу:
– Мир и добро!
После совкового хамства в автобусах и магазинах это было – очень.
Как будто мы попали в фильм «Кин-дза-дза» наоборот.
Было понятно, что все здесь уже отлажено и привычно этим непривычным людям.
Под одной сосной дочитывали вслух книжку, под другой – делились рецептами оздоровления.
Там и сям группки собирались и бродили по всей поляне, словно в ритуальном танце, расходясь и встречаясь.
Женщины в кустах нюхали и обнимали елки, собирали травы.
– Вы на бег с медитацией идете? – спросил нас худой бородатый мужик в трениках.
Мы молча кивнули.
Что такое бег с медитацией, я не знала.
Аня из нашего музучилища с придыханием рассказывала: ты как будто выключаешься и незаметно оказываешься уже пробежавшей километров шесть или даже десять.
Как раз эти придыхания меня и зацепили: что касается бега как такового, для меня всегда это был ужас и кошмар.
Тотально сидящая то на уроках, то в музыкалке, то за книжкой, я начинала кросс за здравие, а уже через минуту это был за упокой.
Задыхаясь, шаркая и цепляясь за мелкие камешки тапками, держась за бок, который тут же начинало колоть, я позорно отставала, а однажды даже ушла с дистанции.
Так что перспектива отключиться и обнаружить себя пробежавшей нехилые километры меня очень даже привлекала.
– Вы по большому кругу или по малому? – уточнил мужик.
Оказалось, малый круг – это три километра, а большой – десять.
Мы выбрали для начала малый.