– Почему бы не позвать ее какое-то время пожить с нами, – подумал он. – Если хочет, пусть и дочь с собой забирает. Ники явно не хватает достойной общения компании.
Он позвонил Елене и она, к его удивлению, согласилась приехать погостить на месяц-другой в Москву. Елена, по странному совпадению обстоятельств, сама всерьез задумывалась над тем, чтобы перебраться с дочерью в Москву. Сырой питерский климат совершенно не подходил хрупкому здоровью семнадцатилетней Наденьки, постоянные простуды которой нередко сопровождались бронхитами или воспалением легких. В Москве Наденька смогла бы окончательно определиться с выбором будущей профессии. Девочка хотела выучиться на врача-терапевта, но Елена не хотела, чтобы ее дочь со своим слабым здоровьем постоянно соприкасалась с болезнями и инфекцией. Она бы предпочла для Наденьки более «мирную» профессию, например, психолога или графического дизайнера.
Елена Дмитриевна с Надей приехали в Москву. Встречать их на вокзале Георгий Львович не стал. Он ожидал своих гостей дома, предварительно вызвав женщин из клининговой компании, чтобы привести квартиру в блестяще-идеальное состояние. В ресторане русской кухни он заказал кучу еды и накрыл для своих гостей праздничный стол. Георгий не желал себе признаваться, что немного боится этой встречи, но тревожные мысли не покидали его ни на минуту. Вдруг нынешняя Елена совсем перестала быть похожей на девушку из его воспоминаний или интересную, умную женщину, которую он много лет назад оставил рано утром в кровати питерского отеля. Она ведь всего на шесть лет младше его. Мало ли как может измениться женщина за восемнадцать лет?! Появится какая-нибудь отвратительного вида старуха с наглой девчонкой, а он по глупости пригласил их, фактически совсем не зная, жить под его крышей.
Георгий выдохнул с облегчением, когда увидел Елену и миловидную светловолосую девчушку рядом с ней. Елена почти не изменилась, разве что заметно поправилась, но Георгий не имел ничего против полных женщин. У нее по-прежнему были ясные, светящиеся умом глаза и чудесная улыбка, от которой когда-то у него захватывало дух. Сам он тоже ведь не помолодел! Где тот самоуверенный голубоглазый юноша с каштановыми кудрями? Елену с дочерью на пороге квартиры встретил высокий, худощавый пожилой мужчина в очках с толстыми стеклами, к тому же совершенно седой, с поредевшей шевелюрой и козлиной бородкой.
– Георгий, да ты на Троцкого стал похож! – вместо приветствия воскликнула Елена, расцеловав его в обе щеки. – А, вообще, я пошутила. Для шестидесяти лет ты выглядишь вполне сносно.
Елена рассмеялась также звонко и раскатисто, как когда-то в молодости. Георгий не мог оторвать от нее глаз.
– Господи, какой же я дурак, что тогда расстался с ней. Ведь мы могли быть так счастливы вместе. Я все испортил! – подумал он, вздохнув.
После ухода Светланы Георгий в полупьяном раздумье «прокручивал» в голове всю свою жизнь и не раз приходил к выводу, что расставание с Еленой стало его главной ошибкой в жизни. Они были созданы друг для друга, а он из упрямства и честолюбия разбил ее сердце, а себя обрек на неприкаянность и одиночество в объятиях разных, но одинаково чужих для него женщин.
– Елена! Моя прекрасная Елена. Ты такая же, какой я тебя запомнил при нашей прошлой встрече. Когда это было? – спросил Георгий
– Восемнадцать лет назад. Точнее восемнадцать лет и семь месяцев назад, – сказала Елена, вздохнув, но тут же в ее глазах вспыхнули шаловливые огоньки. – Только тогда на мне было намного меньше одежды.
– А что за очаровательная юная леди улыбается рядом с тобой? – спросил он.
– Наденька, моя дочка, – улыбнувшись, сказала Елена.
– Здравствуйте! – робко произнесла Надя.
– Добрый день, моя милая! Ну, что же, прошу ко мне. Чувствуйте себя, как дома, – сказал Георгий, изображая из себя гостеприимного хозяина.
Ники, как обычно пришла после занятий «танцами» в восьмом часу вечера. Сегодня с Кирой ей было особенно хорошо, а его горячие поцелуи, казалось, все еще обжигают ее тело. Ники стала свыкаться с мыслью, что Кира не просто любовник, он единственный человек, которому она могла рассказать то, в чем, наверное, даже не призналась бы самой себе. Кира, конечно, не особо умен, совершенно не образованная деревенщина, но он ей нравился, и дело было не только в химии и гормонах. Ей нравился его спокойный взгляд, большие, сильные руки, широкие плечи и страстная натура. С Кирой Ники могла творить все, что ей вздумается, не боясь, что он ее осудит или не поймет. Она просто напросто не заморачивалась тем, что он думает или чувствует. Они с Кирой вместе отдавались и предавались любви, не замечая пролетавшие за окном часы. Только мысли о недовольной физиономии отца заставили Ники оторваться от объятий возлюбленного и вернуться домой.