Елена многозначительно подняла брови и, выразительно посмотрев на Георгия, сказала:
– По-моему, идея замечательная. Ники, как и моей Наденьке, так не хватает общения с хорошими ребятами. Вокруг одни пустоголовые лоботрясы, а мальчик интересуется музыкой, пишет песни. Это ведь замечательно, правда?
– Может быть, я его еще не видел, – пробурчал Георгий.
Елена заговорщически подмигнула Ники.
– Конечно, пусть приходит. Такие несчастья по-настоящему объединяют дорогих друг другу людей, – с видом философ заметила она.
Ники постелили на папином кожаном диване, насквозь пропахшем запахом коньяка. После легкого ужина все решили лечь спать пораньше. За ужином Надя от Ники не могла оторвать глаз, но все попытки по-дружески с ней поговорить наталкивались на стену молчания.
– Надюша, оставь Ники в покое. Не видишь, как она расстроена? – сказала Елена дочери.
Елена так вымоталась за этот бесконечно длинный и хлопотный день. Единственное, о чем она мечтала, это о крепком сне, чтобы набраться сил назавтра. Она едва знала Инессу Павловну, но все равно, ей было грустно. Такого интересного человека хотелось узнать получше, но, видимо, не судьба.
Георгий был молчалив. Ему вспомнились отношения, много лет назад связывавшие его с немного экстравагантной, артистичной Инессой.
– Как все потом странно повернулось в жизни, – думал он, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям. – Я зачем-то женился на ее дочери и навсегда стал ей «врагом номер один». И вот, я завтра провожу мою красавицу Инессу в последний путь. Жаль… Очень жаль!
Ники без аппетита ковыряла вилкой салат. После любовного натиска пьяного Кирилла на ней живого места не осталось. Хотелось только забиться под одеяло и поскорее заснуть.
– Обо всем нужно хорошенько подумать, но не сейчас. Позднее… Сейчас важно восстановить силы и пережить завтрашний день, – пыталась убедить себя Ники.
Ей становилось невыносимо плохо при одной лишь мысли о ее бабуле, неподвижно лежащей в гробу. Она, сама того не осознавая, передернула плечами, словно ей вдруг стало зябко.
– Главное, не думать… Не думать о бабушке, по моей вине лежащей сейчас в больничном морге. Не думать о ненавистном отце, к которому мне пришлось вернуться. Не думать о Наде, похотливо сверлящей меня своими глазками-пуговками. Не думать о свинской пьяной физиономии Киры, дышащей в нос мерзким перегаром, – как мантру, мысленно твердила себе Ники.
Пожалуй, единственным человеком, почти не раздражавшим ее в этой семье, была Елена Дмитриевна. Для чужого человека она относилась к Ники вполне сносно. Мало домашних, так еще этот Аркаша! Он заревел, как девчонка, когда Ники сообщила ему о кончине Инессы Павловны.
– Как же они все меня достали! – устало подумала Ники.
После душа Ники, стараясь не смотреть на свое зеркальное отражение, переоделась в пижаму, наглухо скрывшую от посторонних глаз многочисленные синяки на ее теле, и пошла спать, но, сколько она ни вертелась, заснуть так и не удалось. Во рту пересохло, в голова горела огнем. Ники включила свет и была вынуждена разглядывать пыльные книжные полки отца. Даже планшета под рукой не было, чтобы хоть как-то развлечься.
– Интересно, сколько лет он не прикасался к книгам на верхней полке. Лет десять, судя по пыли. Не меньше, – подумала она и ее озарило. – Да ведь это идеальный «сейф» для ее сокровищ.
Ники, повернув забытый отцом в замке ключ, заперлась в кабинете изнутри, а затем плотно задернула портьерами широкое окно. Она вытащила все из тайника в сумочке. Пересчитав деньги, от шока она даже лучше себя почувствовала. От бабушки в дар ей остались 90 000 баксов, 47 000 евро и 580 000 рублей. Что касается броши, Ники трудно было судить о ее стоимости, но, учитывая, что вещь старинная, наверное, она стоила не меньше ляма.
– Я богата, богата, богата! Мне бы еще свободу! – беззвучно кричала она, целуя и прижимая к сердцу разноцветные денежные купюры. – Офигеть. Это сколько же в рублях? О-фи-геть!
Ники завалилась на спину и, как в плохих американских фильмах, стала дождем осыпать себя подброшенными в воздух купюрами. Когда первый восторг прошел, Ники все собрала и снова пересчитала. Не хватало ста баксов. Ники ползала на четвереньках по кабинету отца, пока не нашла улетевшую в противоположный конец комнаты зеленую бумажку.
– Интересно, откуда у бабули такое богатство? Уж точно не с пенсии отложила! – размышляла Ники. – Наверное, у нее были потрясные любовники. За такие деньжищи ей пришлось нехило попотеть… Молодец бабуля! Не то, что я. Связалась с этим нищебродом Кирой. Он же скотина, особенно когда выпьет. Бабуля была права. Я дешевка, если сплю с таким моральным уродом. Наверное, я тоже моральный урод, если мне это нравится. А, может, у меня не все в порядке с головой? Нужно порвать с Кирой раз и навсегда. Нужно… но как? Стоит мне на день остаться без него, у меня крышу сносит, меня ломает и плющит, как наркомана без дозы. Этому не будет конца…