– А от кого забеременела Надя? – пользуясь случаем разговорить пьяную Ники, спросила Елена.
– От Юры. Это младший брат Киры. Зануда и очкарик. Вечно сидит в компьютере. А еще он наркоман! Ха-ха-ха! – нелепо заржала Ники.
– Сколько ему лет, этому Юре? – продолжила допрос Елена.
– Восемнадцать или девятнадцать, кажется. Какая разница? – отмахнулась Ники.
– Надю никто не заставлял? Ну, она сама это… с Юрой? – задала, наконец, Елена давно мучивший ее вопрос.
– Да кто ее заставит?! Сама, конечно. Но, вообще-то, ей парни не нравятся. Прикиньте, она на меня запала! – с трудом выговаривая слова заплетающимся языком, произнесла Ники.
– Ну, это я уже поняла, – коротко заметила Елена.
– Ха-ха-ха! – снова заржала Ники, но тут же взвыла от боли.
Елена вопросительно взглянула на нее. Ей было немного жаль Ники, но она ведь сама во многом виновата и вела себя отвратительно.
– Я не согласна с методами воспитания Георгия, но ты определись, что ты хочешь? Ты мечешься, как бешеная, совершая одну глупость за другой. Что тебя больше всего беспокоит? – спросила Елена.
– Жопа болит! Смотрите, что он сделал – сказала Ники, повернувшись к Елене спиной и задрав подол халатика. – Хороший папочка, правда?
Ники громко рассмеялась. Ее резкое, отрывистое ха-ха-ха резало слух и звучало как удар хлыста. Смех от отчаяния, наверное, является крайней формой пессимизма, когда слезы давно закончились, земля расплавилась под ногами и единственное, что остается – это смеяться. Терять то ведь уже, в общем-то, нечего!
Елена увидела чудовищные следы побоев, оставленные ремнем Георгия. Раны посинели и вспухли, а некоторые все еще кровоточили. Ники была совершенно раздавлена. У нее поднялась температура и раны ужасно болели, но еще больнее ныло оскорбленное сердце. Елена ужаснулась, увидев, что сделал Георгий с родной дочерью. А знает ли она этого человека? Елена уже стала сомневаться в этом. Что такое могла сделать девочка, чтобы заслужить столь ужасное наказание?! Ну, застал он ее с парнем, и что с того? Можно подумать, сам он святой! Елена была шокирована.
– Раны выглядят ужасно! Их срочно нужно обработать, – решительно сказала она, вставая с дивана. – Я пойду в аптеку. Ты вся горишь. Нужны антибиотики.
Обращаться к врачу и сообщить чужим людям позорную семейную тайну Елена категорически не хотела. Со своей вечно нездоровой дочерью она не хуже любого врача разбиралась в лекарствах и могла оказать первую медицинскую помощь. Елена ушла в аптеку, а Ники лежала на диване кверху раненной попой и тихонько поскуливала.
– Лучше бы он меня убил, чем оставил вот так мучиться, – обиженно думала она.
Раздался звонок в дверь.
– Странно! У Елены есть ключ, а что я здесь, никто не знает, – подумала Ники, с трудом сползая с дивана.
В дверях стоял Кирилл. Ники с ним не говорила после вчерашнего, сбрасывала его звонки и меньше всего на свете хотела сейчас его видеть. Кира поехал к ней домой, но ему никто не открыл. Тогда он подумал, что Ники может быть в бабушкиной квартире. Он почти не помнил, что произошло у Ники дома и хотел, чтобы она сама ему все объяснила. Расстроившись, что Ники не хочет с ним говорить, Кирилл не придумал ничего лучше, кроме как напиться до свинского состояния.
Он, покачиваясь, вошел в квартиру. Ники не хотела его впускать, но он ее грубо оттолкнул, а потом сделал шаг ей навстречу.
– Соскучилась по мне? – спросил он, притянув Ники к себе. – Ну, иди ко мне, крошка.
– Не хочу! Уходи отсюда! – крикнула Ники.
– А чего так?! Профессорская дочка не в настроении? – спросил Кирилл, хрипло рассмеявшись. – Чтобы ты не хотела трахаться?! Это что-то новое. А ну, иди сюда, соска!
– Отвали, пьяная скотина! – истошно завопила Ники.
Она знала, что когда Кира выпьет, с ним невозможно говорить, а ничего другого с ним сейчас делать она не хотела. Кирилл не обратил никакого внимания на ее слова. Он молча подошел к ней, схватил поперек талии и поднял на руки. Ники разозлилась не на шутку. Хватит с нее насилия! Она с размаху ударила Кирилла по лицу. От боли он озверел. Сейчас в нем ничего не было от романтичного, страстного парня, обожающего свою маленькую подружку. Кирилл бросил Ники на диван и грубо стянул с нее халатик. Он набросился на ее измученное болью тело и жестко овладел ею. Ники сопротивлялась, кусалась и царапалась, но это только раззадорило ее насильника.
– Ты же любишь пожестче, маленькая сучка! – ухмыльнулся Кирилл, не обращая никакого внимания на кровоточащий след от ногтей Ники на своем лбу. – Вот так! Нравится? Скажи, что тебе нравится, дрянь, скажи!