– Тебе нельзя волноваться, Гошенька, – тревожно глядя ему в глаза, сказала Елена. – Ты погорячился, ну с кем не бывает? Может, у тебя с Ники все еще наладится… Ты помнишь, как мы напились тогда, на новогодней вечеринке, а потом удивлялись, обнаружив, что мы в пальто и сапогах лежим вместе в пустой ванне.
– Как лежал, помню, а как там вместе с тобой оказался, хоть убей, не знаю, – рассмеялся Георгий. – Мне тошно от больничного духа и всех этих пикающих приборов, а медсестра так тихонько говорит и смотрит с сочувствием, словно я уже умер или вот-вот отойду. Еленочка, вытащи меня отсюда, умоляю.
Через четыре дня Георгий Львович уже был дома. Он отказался от всей учебной нагрузки в пользу молодых коллег, оставив лишь научные консультации для аспирантов, которые присылали ему свои работы через интернет. Иногда они приходили его навестить, а Елена Дмитриевна угощала их чаем с тортом. О том, что произошло с Ники в ее квартире, о суде и приговоре насильнику его дочери он узнал из СМИ. Естественно, это его очень расстроило. Как бы ни пыталась Елена скрыть правду от мужа, та все равно просочилась, едва его не доконав. Георгий позвонил Ники, но она сбросила звонок. Он не стал докучать дочери звонками, рассудив, что время лечит обиды лучше любых извинений. Если ему суждено получить прощение дочери, он непременно доживет до этого дня, ну а если нет, то не судьба, как говорится.
Глава пятая. Бездна отчаяния
Георгий не раз вспоминал тот странный сон с человеком в капюшоне. Он думал о своей жизни, о взаимоотношениях с Ники, о Елене, Наде и о многом другом. Чем больше он размышлял, тем большим дураком стал себе казаться. На что он потратил жизнь? Что он дал родным людям? Жена от него сбежала, дочь ненавидит. Георгий не собирался трусливо оправдывать себя, ища вину в других. Он виноват перед дочерью во многом, этого не изменить, но, самое ужасное, он не мог что-либо изменить. Неизвестно, сколько бы он занимался самоистязанием, но рождение внука волшебным образом преобразило его жизнь, заставив забыть о прошлом с оставшимися в нем ошибками.
В квартире Георгия появился маленький, орущий и вечно писающий комок, которого назвали Алексеем. Мысли о Ники как-то сами собой отошли на второй план. Елена как могла, помогала дочери. Хрупкое здоровье Наденьки героически справилось с рождением ребенка, в чем-то даже став крепче. Она с ребенком полностью воцарилась в бывшей комнате Ники, о которой старались вообще лишний раз не вспоминать.
Елена иногда общалась с падчерицей. Ники с помощью Елены Дмитриевны поменяла школу на лицей возле своей квартиры, куда так и не успела перевести ее бабушка. Она знала, что Ники ходит в школу, хорошо учится, готовится к ЕГЭ и собирается выучиться на психолога, чтобы помогать жертвам домашнего насилия во всех его проявлениях. Ники стала вести очень замкнутый образ жизни. Она даже удалила все свои странички в соцсетях. Что-то в ней словно сломалось, навсегда умерло, оставив в душе черный вакуум, который никто уже не заполнит. Она лично поснимала все поставленные отцом видеокамеры в своей квартире. По сути, она разорвала все связи с семьей. Единственное, о чем Ники попросила Елену Сергеевну, это привести все ее вещи, а также забрать у отца подаренные бабушкой серьги и, ничего не говоря отцу, достать из тайника на верхней полке его кабинета спрятанные там бабушкины сокровища.
Елена Дмитриевна, конечно же, исполнила просьбу падчерицы, скрипя зубами вернув ей всю сумму и брошь ее бабушки. Ники сухо поздравила мачеху с рождением внука, но знакомиться с малышом точно не желала. Она принципиально не интересовалась здоровьем отца, хотя Елена Дмитриевна ей не раз говорила, что он очень болен и сожалеет о том, что натворил сгоряча.
В общем, в девушке с плотно сжатыми губами и суровым взглядом сверкающих льдом голубых глаз ничего не осталось от прежней озорной Ники, любящей приключения и ловящей в жизни неведомые ей ранее острые ощущения. У нее теперь появилась свобода, которой она грезила столько времени, но начисто исчезла из жизни радость. У Ники была собственная квартира в центре Москвы и уйма денег, но не осталось ни малейшего желания их тратить. Ники не витала в облаках и прекрасно понимала, что со своими оценками на психологический факультет МГУ она ни за что не поступит на бюджет, но не переживала из-за этого. Уж оплатить учебу и безбедно жить в ближайшие годы у нее точно имелись средства.