Найдя лишь скромную сумму в 70 000 рублей, Елена для начала была рада и этому, но она понимала, что где-то спрятано и остальное. Ники очнулась, но от нее можно было услышать лишь невнятный шепот. Бедная девушка не могла даже пальцем пошевелить. Она, как в преследовавшем ее кошмарном сне, упала в темноту, не имея возможности шевельнуть рукой или ногой. Доктора уверяли, что при качественном уходе и сопутствующем лечении ей безусловно станет лучше, но никто не мог пока ответить на вопрос: сможет ли она ходить?
Жизнь Елены, как она и предполагала, превратилась в кошмар. После похорон Георгия средств на жизни катастрофически не хватало. Все средства, имевшиеся у семьи Никольских в банке были потрачены на операции Ники. То, что Елена выручила от продажи двухкомнатной коммуналки в Питере, она сразу же положила на счет Наде. Это ее наследство и оно неприкосновенно. Елена ломала голову, как помогать Наде с ребенком, пока она на занятиях в вузе, успевать самой работать, но при этом обеспечить надлежащий уход Ники. Бросить падчерицу на произвол судьбы она не могла. Даже не испытывая большой любви к ней, Елена верила в Бога и знала, что Георгий никогда не простит ее, если его Ники погибнет по ее вине. Отчаявшись, Елена стала распродавать кое-что из имущества в своей квартире и квартире Ники. Она пришла к печальному выводу, что их с Георгием четырехкомнатную квартиру придется сдать в аренду. Для этого нужно было сделать небольшой ремонт и серьезную перестановку в квартире Ники. В первую очередь, нужно было избавить большую гостиную от громадного черного рояля Инессы Павловны.
Ники забрали из больницы домой, превратив ее комнату в подобие больничной палаты. Перенеся часть мебели в квартиру Ники и большую часть книг из кабинета Георгия, Елена преобразила похожую на музей гостиную. Там теперь она спала на пропахшем коньяком кожаном диване из кабинета Георгия, там же работала, и там же был отведен уголок для Алешеньки, где поставили его кроватку и полочки с игрушками. Таким образом, Елена совместила гостиную, свой кабинет и детскую, а просторную спальню Инессы Павловны, полностью переоборудовав, отдала своей Наденьке. Ребенок не должен был мешать ее учебе, да и Аркадий стал частым ее ночным гостем. По всей видимости, у них дело шло к свадьбе, и Елена была очень этому рада. Она еще больше обрадовалась бы, если бы узнала, что под ковром в центре гостиной сокрыто целое состояние, способное решить все их проблемы.
Надя совершенно спокойно восприняла то, что будет жить под одной крышей с сестрой и не в таких комфортных условиях, как в квартире отца. Средства, получаемые от квартирантов, более или менее решали проблемы семьи. Ники требовалась на часть дня сиделка, пока Елена Дмитриевна была на работе, а еще ежедневный массаж, процедуры регулярно приходившей медсестры, но больше всего средств шло на врачей и дорогие лекарства. В ее самочувствии прогресс немного ощущался, но Ники по-прежнему оставалась неподвижна. Надя подолгу разговаривала с сестрой, рассказывала о своей учебе, об успехах шустрого Алешеньки, но дипломатично умалчивала о своих отношениях с Аркадием.
Всем казалось, что Ники мало что понимает, раз толком не говорит и не двигается, но весь ужас ада при жизни заключался в том, что она все помнила, все чувствовала, но не могла ничего сказать или пошевелиться. Только полные немой боли глаза оживленно смотрели по сторонам, но не находя ничего вокруг себя интересного, чаще закрывались, обращаясь во внутренний мир кошмарных переживаний и видений. Ники почти каждый день вспоминала о Кирилле, думала о Юре, которого несчастье, приключившееся по ее вине с братом, превратило в законченного наркомана, об отце, с которым она так и не попрощалась и, конечно же, о бабушке. Если бы можно было все изменить, начать жизнь сначала или хотя бы попросить прощения у тех, кого она обидела и довела до беды.
Единственное, что радовало неподвижную Ники, это был веселый Алешка, своим звенящим смехом разгонявший всех ее демонов. Он с детской первозданной жестокостью прыгал по неподвижной и ничего не чувствующей тете Ники, веселясь, что она никак на это не реагирует и что бы он не творил, никогда его не ругает. Ники не могла оторвать от Алеши глаз. Его улыбка, густая белокурая шевелюра и даже маленькая родинка на подбородке до боли напоминали Кирилла. Можно было подумать, что это сын Киры, а не Юры.
Елена Дмитриевна с уставшей обреченностью заботилась о падчерице. Георгию ее не в чем было бы упрекнуть. Она вымоталась от бессонных ночей, непосильной работы, и, вообще, за последние три месяца сильно похудела и словно постарела сразу лет на десять. Елена с ложечки кормила Ники, ухаживала за ней, как сиделка, тянула всю домашнюю работу, пыталась угнаться за бешено мотавшимся по всей квартире Алешкой. Для нее чувство долга и любовь к дочери с внуком были намного важнее собственного здоровья и благополучия.