– Привет, Кира! – как ни в чем не бывало, произнесла Ники. – Проходи и закрой дверь, а то дует.
– Привет! Я тут… В общем, это… Я пришел, – сказал Кира, так и не сумев подобрать нужных слов.
Он был шокирован видом Ники. Нет, она не выглядела больной или несчастной. В свои двадцать пять лет Ники была очень красива, но что-то в ней сильно переменилось. В ней появилась какая-то незнакомая грустная решимость и одухотворенность во взгляде, которой раньше не ощущалось. Ники отрастила свои кудрявые волосы до плеч, стянув их в смешной круглый хвостик. Она стала шире в плечах, груди и бедрах, но более женственные формы только делали ее соблазнительнее. В удобном трикотажном платьице ярко синего цвета с расстегнутой на груди молнией Ники, несмотря на свое нынешнее состояние, выглядела очень молодо и сексуально.
Кирилл снял куртку, накинув ее на крючок в прихожей, и нерешительно прошел в гостиную. Он присел на краешек дивана, не зная, о чем говорить. Ники спокойно подкатила вплотную к нему и, заглянув в его глаза своими кристально-голубыми глазами, тихо произнесла:
– Прости меня! Прости, хотя я знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Кира, я очень виновата перед тобой…
– Прости?! Прости, да? – вскричал Кирилл, вскочив с места. – Да ты понимаешь, что со мной сделала?!
– Не можешь простить, тогда накажи меня, – кротко сказала Ники, покорно опустив голову.
– Я больше всего и хотел наказать тебя, сделать с тобой то же, что мои сокамерники делали со мной все эти годы, – сказал Кира, глядя на Ники в инвалидном кресле и не веря своим глазам, не веря в то, что эта неестественно спокойная, полу-парализованная женщина и есть его горячая крошка Ники, которая так жестоко с ним пошутила.
– Опоздал ты меня наказывать. Меня уже наказали, видишь? – грустно улыбнулась Ники. – Два года я лежала, как маргающий труп, потом стало немножко лучше. Я заговорила, смогла двигать руками и даже выучилась играть а гитаре и синтезаторе. Но ниже пояса я все равно ничего не чувствую.
– Совсем ничего? – спросил Кира, запустив ей руку под юбку.
– Ну, почти ничего, – странно улыбнулась Ники, схватив его за руку и потянув ее к своей груди.
– Жаль… Я бы так тебя вые… – сказал Кира, но был властно прерван Ники.
– Тсс-с! Замолчи! Молчи, умоляю. Кира, посмотри на себя, ты по-прежнему красив, силен… Ты свободен! Ты хотя бы ходишь, – грустно улыбнулась Ники.
– Большую часть времени я ползал на четвереньках, пока меня опускали в петушином углу, – жестко ответил Кирилл.
– Прости-и-и! – закричала Ники и ее слезы закапали на руку Киры, по-прежнему прижатую к ее груди. – Ну, прости меня! Кира, умоляю, прости… Я бы встала перед тобой на колени, если бы смогла
– Так что с тобой случилось? – спросил Кира, немного смягчившись.
Не так он представлял себе их встречу. Кирилл все эти годы мучений ни на минуту не забывал о Ники, вспоминал их пламенные ночи, все ее дерзкие выходки, поцелуи и ласки. Он все время мучил себя вопросами: Почему он здесь? Что он сделал то? От чего его Ники так безжалостно с ним обошлась?
– Да, так, с лестницы упала, – сказала Ники, промолчав о том, кто приложил к этому руку.
– Это Бог тебя наказал! – с уверенностью произнес Кирилл, подняв указательный палец.
– Хм… Ну, можно и так сказать, – вздохнула Ники. – Расскажи, как ты?
– Откинулся, как видишь, – сквозь зубы сказал Кира, мрачно на нее взглянув.
– Куда ты дальше? – спросила Ники. – Я имею ввиду, чем думаешь заняться?
– А вот чем! – с внезапно вспыхнувшим в глазах бешенством, сказал Кира, хищно прыгнув к Ники и грубо вытряхнув ее из коляски.
Он бросил Ники на диван, заставив застонать от боли в спине, и навалился сверху, стиснув ее в железных объятиях. Кира неистово целовал ее губы, шею, грудь, тормошил пружинки ее растрепавшихся волос. Он обхватил руками шею Ники и слегка сдавил пальцы, почти перекрыв ей доступ воздуха.
– Ты не представляешь, сколько раз я мечтал это сделать, – сказал он, обжигая ее горячим дыханием. – Вот задушить бы сейчас тебя…
Кирилл неожиданно убрал руки с горла Ники и резко перевернул ее на живот. Он содрал с нее платье и белье, затем разделся сам и набросился на неподвижно лежащее перед ним тело женщины, которую он, несмотря ни на что, все еще любил и желал с маниакальным фанатизмом. Взрывной коктейль из оскорбленных чувств, желания и накопившейся за годы ярости обрушились на Ники, но что бы Кирилл ни делал, Ники не издала ни звука. Не закончив начатого, Кира нервно вскочил с дивана.