Должница вошла в аптеку.
— Юная мисс! — поприветствовал её безбровый мистер Еллоу. — Вы как раз вовремя. Ночью я много работал над рецептом, и мне кажется, вот-вот уже близок к верным пропорциям! Прошу простить, но за столько часов накопилось довольно много склянок.
— Понимаю, — добродушно улыбнулась Ингрид, но уточнять причину отсутствия у аптекаря бровей не стала. Все её мысли были заняты скорой встречей с темноволосым парнем, очаровавшим девочку своей улыбкой и изумрудами в глазах. А потому, что ей гора склянок и пыль в аптеке, если есть чем занять свои мысли.
Глава 9. С возвращением, папа!
По ночным улицам Пирмса хлестал дождь. Горожане давно забылись тревожным сном, опасаясь того, что тучи диких островов принесут не только долгожданную влагу, но и недобрые заклятья пещерных шаманов. Однако, сэр Вильгельм отчасти был прав: самые опасные облака, долгое время сдерживаемые чародеями Её Величества, ушли в сторону Гастина. Тамошние колдуны непременно с ними справятся, но точно будут недовольны.
Кое-где, проснувшись, люди зажигали в окнах свет, а кто-то ещё не ложился. В местах тускло, в местах ярко горели уличные фонари. Заклятье магов ратуши позволяло не опасаться того, что те потухнут, либо учинят пожар.
Чародеи творили магию, строго соблюдая регламенты и ограничения, после чего, полностью погрязнув в актах и отчётах, а потому нечасто. Сегодня же был особый случай.
Спрятавшись под плащом и широкополой федорой, по дороге, выстланной камнем, в сторону дома семьи Кук шёл мужчина. Сбившиеся кудри чёрных волос, полусонные карие глаза и недельная щетина свидетельствовали о крайней усталости путника.
Поднявшись на крыльцо, он пару раз ударил тяжёлым кольцом по двери.
— Кто пришёл? — послышался слабый женский голос.
— София, открой.
Последовал звук отпирающегося замка и скрип двери.
— Ты поздно.
Мужчина вошёл внутрь:
— Гвардейцы ни одного не упустили, дознавали и досматривали каждого.
— Значит, не удалось? — встревоженно спросила София.
— Он всё понимает, поэтому не отказал в задатке. — из глубокого кармана плаща мужчина достал склянку с голубой водой, протянув её женщине. — Жемчуг я скрыл надёжно, вернусь за ним спустя несколько дней, когда гвардия будет не так строга.
Послышались быстрые спускающиеся шажки на лестнице:
— Папа! — кинулась в объятья старшая дочь.
— Я тебя разбудил? — пасмурное лицо отца посветлело.
— Я услышала, как ты пришёл. — всё больше вжималась в промокший плащ малышка Ин.
— Подожди, я даже не снял шляпу, вся перепачкаешься. — гладил дочь по тёмной головке Вильям. — Лили спит?
Ингрид утвердительно замычала в ответ.
— Разогрею оставшееся с ужина? — поинтересовалась жена.
— Спать хочу больше, нежели есть. — покачал головой сонный Вильям.
— Я принесу тебе сэндвич. — распорядилась София. — Надеюсь, мистер Уайт не будет против света и некоторого шума.
— Кто такой этот мистер? — поднял бровь отец. — И почему он должен быть против?
— Объясню утром, — пообещала жена, — а пока об этом не думай.
Мужчина, тяжело переставляя ноги, побрёл наверх, с нависшей на его шее старшей дочерью.
— Приготовь отцу сэндвич и разогрей молока. — скомандовала мать. — Я же пока займусь ванной.
— Хорошо, мама. — нехотя расцепив руки, Ингрид отпустила долгожданного папу, и последовала за матерью.
Как бы обе они ни старались, а без грохота на кухне не обошлось. Мистер Уайт, несмотря на шум, даже ухом не повёл. Фамильяр, прячущийся от ведьмы, так глубоко спит?
Вернувшись в комнату, Ингрид поправила одеяло Лили, ворочавшейся во сне:
— Вот завтра тебе будет радости! — прошептала больше для себя старшая дочь.
Если бы ей задали вопрос, кого из родителей она любит больше, Ингрид ни за что бы не ответила. Как можно выделять кого-то одного? Однако, сердцем всё же понимала, что любящая, и вместе с тем строгая, мама всегда рядом, и часто бранится, даже на папу. А вот защищающий и балующий обожаемых дочек отец, иногда спасающий их от сердитого взгляда Софии, дома не часто.
Ингрид не знала, разделяет ли её мысли младшая сестра. Кажется, она-то точно не видит особого различия. Либо Лили и вовсе не так важны взрослые, ведь они всегда поблизости и потакают её прихотям. Хотя, случается, ругают за излишнюю темпераментность и неутомимость.
Наверняка, завтра папа поведёт Лили на главную улицу, угостить чем-нибудь в лавке сладостей. Когда-то он водил туда и Ингрид, но с рождением Лили, старшей сестре пришлось делиться, а позже, и вовсе пожертвовать своими желаниями, дабы родители могли порадовать младшую Малышку. Ингрид не обижалась, ведь она взрослая, а взрослые не обижаются.