— Так я и думал. Где он?
— Под охраной в кабинете.
— Невредим?
— Чуть-чуть помяли при задержании, — пожал плечами Богдан.
— Хорошо. Пускай еще немного посидит. Отойдем в сторонку, уважаемый Богдан Богданович. Мне нужен сжатый доклад о состоянии сил родовой гвардии.
Командир кивнул, развернулся по строевому и мы с ним проследовали ближе к конюшне, из которой несло навозом и слышался храп лошадей. Богдан покосился на то, как я кручу колеса каталки и спросил:
— Как ты?
Обращение на «ты» от Богдана я мог допустить. Он знал Георгия много лет, и был для него как старший товарищ.
— В порядке, — ответил я. — В скором времени собираюсь встать на ноги. Чернобурка даровала мне возможность ходить и пробудила ядро магии, — про регенерацию я решил умолчать.
Командир гвардии кивнул. Мы остановились, и он приступил к докладу.
После гибели отца и Сергея Причернобурова военные силы рода дали трещину. Часть бойцов, предчувствуя проблемы, пожелала уволиться со службы. Среди прочих начались разброд и шатания. Сниженное финансирование и непонятные перспективы не способствовали дисциплине и высокому боевому духу.
Богдан поддерживал порядок, и в целом гвардия сохраняла боеготовность. Всего в ней оставалось восемьдесят шесть человек. Из них — пять боевых магов-офицеров, включая командира. Их ранг варьировался от второго до четвертого. Плюс маги-целителя, водители, конюшие и инженеры.
Непосредственно солдат было сорок восемь человек. Шестеро состояли на охране поместья и членов рода, двенадцать гвардейцев защищали лесокомбинат Чернобуровых. Солдаты экипировались такой же броней, как у Богдана, однозарядной макровой винтовкой и холодным оружием по собственному выбору. Несколько лучших стрелков имели магазинные винтовки с нарезным стволом и оптическим прицелом.
На вооружении также стояли три макровые пушки и две гаубицы, гусеничная бронемашина без орудия, три грузовика и сотня лошадей. Бронемашина стояла сломанная: гибридные дизельно-макровые двигатели, стоящие в ней, были ненадежны и часто ломались. Не говоря уж о том, что из-за мощности машина потребляла гигантское количество магических кристаллов.
Да и в целом такая техника могла пригодиться только на серьезной войне. Она хорошо защищала не только от пуль, но и от заклинаний благодаря нанесенным на кузов печатям.
— Вкратце это все, ваше сиятельство, — закончил Богдан.
— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо. Вы осмотрели имущество извоза?
— Поверхностно, ваше сиятельство. Кажется, дела не очень.
— Вот как. Что ж, давайте осмотрим подробнее.
Я выяснил, что оба автомобиля отсутствовали, а склад горючего и запасных частей пустовал. Лошади, судя по виду, были далеко не те, что значились по описи. Похоже было, что Боровин продал хороших скакунов и поменял их на дешевых крестьянских кляч. В целом, даже беглый осмотр подтверждал, что служба находится в плачевном состоянии.
— Добрый день, уважаемые! — сказал я, вкатываясь в помещение, где держали извозчиков. — На всякий случай, я — Георгий Петрович Чернобуров, ваш граф и хозяин предприятия. Насколько я понимаю, барон Боровин крайне безалаберно обращался с «Красноярским извозом». Кто готов от лица остальных рассказать, как обстоят дела?
Мужики зашумели, посовещались с использованием местной обсценной лексики, и выдвинули кандидата. Суровый дядька в шерстяной фуражке набекрень вышел вперед. Коротко поклонился и сказал:
— Совсем, значиться, предприятье по звезде пустили! Как энтот Боровин начальствовать стал, так жалованье чуть не вдвое понизили. Лошадей породистых распродали — дорого, говорят, их кормить.
Каждая фраза бывалого извозчика вызывала согласный гул остальных. А он продолжал:
— Телеги своими силами чиним, каретников поувольняли, запчастей не дают, деняг нету ни на шо, говорят! А как же нету, если мы каждый день от зари до зари народ катаем⁈ Это для нас оплату срезали, для них-то наоборот, подняли!
— А что с машинами, уважаемый?
— Одна делась кудой-то. Уехала и не вернулась. На другой барон Боровин сами катаются. А вообще…
— Достаточно, — я поднял руку. — Спасибо, уважаемый.
Я развернул коляску, а извозчик окликнул меня:
— А чего дальше-то, господин? Что с лошадьми? И с жалованьем нашим⁈
— Решение пока не принято, — ответил я не оборачиваясь. — Но скажу по секрету, я вряд ли оставлю извоз себе. Те, кто желают уволиться, могут сделать это немедленно. В качестве отступных каждый может взять себе любой экипаж и лошадей к нему. Богдан, ведите управляющего в гараж. Там подходящая обстановка для приватного разговора.