— Не торопись, матушка, — я поднял ладонь. — По какому вопросу прибыл барон?
Я сразу вспомнил Боровина, который владел свинофермой и парой мясных лавок в Красноярске. Слабый маг и слабый предприниматель, глава слабого рода. Невзирая на титул, он никогда не вертелся в высших кругах и не должен был иметь никаких дел с графским семейством Чернобуровых.
Что ему вдруг понадобилось в нашем доме?
Мать молча теребила в руках платок. Людмила почему-то покраснела и спрятала взгляд.
— Он прибыл по делу, — выдавила, наконец, Светлана Григорьевна и опустила траурную вуаль, будто пряча взгляд. — Я к нему спущусь.
— Ни в коем случае. Ты не расслышала меня, дорогая мама? — я взял ее изящную руку и чуть сжал. — Отныне я решаю все проблемы семьи.
— Но ты же… — мать стрельнула глазами в коляску.
— Это не мешает. Подайте Леониду Семеновичу чай, — велел я дворецкому. — Скажите, что хозяин дома скоро с ним побеседует. Ульяна, оставь пока постель. Принеси мне костюм и рубашку.
— Конечно, господин, — Ульяша поклонилась, позволив на мгновение оценить всю прекрасную мощь своей груди, и выбежала из комнаты следом за дворецким.
— А вы, дорогие мои, рассказывайте, в чем дело, — обратился я к матери и сестре. — Вижу, что Боровин приехал не просто поболтать.
— Ты как будто другой человек, — сказала Светлана Григорьевна. — Ты… точно мой сын?
Из воспоминаний Георгия я знал, что «попаданцы», то есть души из других миров, занявшие местное тело, здесь не редкость. Отношение к ним было неоднозначным. Где-то залетные души воспринимали довольно благосклонно, или хотя бы терпимо. Но в некоторых странах и даже в паре регионов России считали однозначным злом. В Сибири, где мне выпало жить, их точно не любили.
Я понятия не имел, как отреагируют мама и сестра на то, что душа их Георгия теперь в небытие. Врать не хотелось, но пока что я решил придержать информацию:
— Конечно, мама, я твой сын. Всегда им был и буду. Просто Чернобурая Лисица даровала мне не только возможность ходить, но и силу духа, которой раньше недоставало, — я улыбнулся.
Характер у меня действительно другой. Но вся память, знания, привычки Георгия остались. Занять его место не составит никакого труда. Что до перемен в поведении — плевать. После серьезных ранений люди часто меняются.
— Хорошо, — Светлана облегченно выдохнула и снова убрала вуаль, открывая утонченное лицо. — За время, пока ты был без сознания, многое изменилось. Без твоего отца и Сергея Константиновича все дела начали сыпаться. Я понятия не имела, что делать, мы стали нести колоссальные убытки. А Леонид Семенович, он… помог нам удержаться на плаву.
— Каким образом? — уточнил я.
— Взял часть дел на себя. За процент от прибыли, само собой. Хотя бы наша служба извоза опять стала приносить доход, в отличие от всего остального! А я в первый месяц уже думала, что все развалится…
Я сделал мысленную пометку, что нужно обязательно взглянуть на документы и лично проверить, как работает служба извоза.
— Что он попросил за помощь, кроме процента? — спросил я.
— Меня, — вмешалась вдруг Людмила. — Он хочет, чтобы я стала его второй женой.
— Вот как. И ты согласилась? — я перевел взгляд на маму.
Вопрос прозвучал осуждающе, хотя не имел в виду ничего такого. Но мать все равно обиженно передернула плечами.
— Что мне оставалось? Никто другой не горел желанием нам помогать. Никто не знал, очнешься ли ты когда-нибудь. А две женщины не могут управлять родом. Нам нужен был мужчина…
— Одно мгновение. То есть Боровин хотел еще и взять нашу фамилию? Влиться в род Чернобуровых? А как же покровители? Что сказал бы Боров? А наша Лисица? Она бы приняла его?
— Мы только вскользь говорили об этом с бароном, — сказала мама. — А уж с покровителями тем более не обсуждали. Но я думаю, Чернобурка могла бы и принять, с учетом ситуации. Насчет Борова не берусь судить.
Я про себя согласился, что Лисица могла бы и принять Леонида Семеновича. Лучше слабый престарелый маг, чем вообще никто.
— Чтобы ты знал, Гоша… — продолжала Светлана Григорьевна, — я не хотела отдавать Людочку за него. Еще и второй женой, какой позор для дочери графа! Я рассчитывала, что найду более выгодную партию для твоей сестры… или для себя, — смутившись, пробормотала мама. — Но достойных предложений не поступало. Другие семьи понимают, в какой мы ситуации. Им нет смысла брать на себя обязательства. Проще дождаться, когда мы обеднеем и начнем распродавать имущество.