К этому моменту из заражённых районов всех выселили. Оставленные населённые пункты охраняли несколько белорусских милиционеров. Другими словами, никто ничего не охранял.
Под будущую базу я облюбовал школу в одном из районных центров. Столовая затоплена, воды по щиколотку, женщины работали в сапогах. Кочегарка не работает, тепла нет. Год здание простояло в таком состоянии, никто не думал, что школа ещё кому-то понадобится. Туалет — выгребная яма. Загаженный. Я приказал его сразу бульдозером снести и новый построить. Ну и так далее.
В поселковой водонапорной башне не было воды — насос сломался. Договорился с двумя местными мастерами. Они в мёртвой зоне с такой же башни сняли насос и нам поставили. И взяли за работу всего ничего — литр спирта. Мы эту башню сразу включили в режиме промывки. Часов сорок вода постоянно шла, прежде чем мы начали её использовать для своих нужд.
Потом сделали баню. Курсанты назвали её «баней Карбышева». В ней была горячая вода, а вот сама баня не отапливалась. Всё оборудование было украдено до нас, батареи не грелись вообще никак. А уже начались морозы. Под горячей водой ещё ничего, чуть шаг в сторону — сосульки появляются. Курсанты, которые приходили со смены, мылись каждый день. Это обязательно. И никто не заболел.
Света в посёлке не было. Я нашёл неработающую подстанцию. Ребята-курсанты сами туда залезли, подключили провода и осветили одну улицу.
Рядом с посёлком был могильник, там стояли машины, набравшие радиации больше, чем положено. Мы оттуда брали запчасти на ремонт своего автотранспорта.
Виктор Сыроватко, сегодня полковник милиции в отставке, в 1987 году в Чернобыле командовал продовольственной службой калининградского отряда. Рабочий день у него начинался в шесть утра. Каждое утро надо было преодолеть триста метров до пищеблока. Это расстояние Виктор проезжал исключительно на машине. Волки съели в округе всех собак и забегали прямо в посёлок, пешком было опасно. Мы собрали заборы в брошенных домах, огородили ими весь населённый пункт. Волки перестали заходить.
Группа сотрудников и курсантов Калининградской средней школы милиции во время своей «чернобыльской» командировки.
Фото: музей Калининградского филиала Санкт-Петербургского юридического университета МВД России
Виктор каждый день вынужден был ездить за продуктами на всю группировку, на военнослужащих, милиционеров, гражданских. То, что не использовали в день завоза, на следующий день употреблять категорически запрещалось. Из-за радиации. Неиспользованные продукты выбрасывались.
Наш отряд должен был перекрывать территорию более 300 километров. Батальон разделили на два отряда.
Мы получили спецодежду — униформу, которую зекам давали, а также тёплые бушлаты и обувь. А вот дозиметры нам не дали. Сказали — нельзя. Мы вначале по общему дозиметру, стоявшему у нас, пытались посчитать, сколько курсанты получают радиации в день. Но приехал милицейский полковник из белорусского МВД. Он снял наш дозиметр, потому что «сведения засекречены».
Нашей главной задачей там, в Чернобыле, было предотвратить вывоз заражённого имущества. Грабители и мародёры стали серьёзной проблемой.
Людей вывезли, а имущество осталось. Магазины, колхозное имущество, техника, трактора. Всё было оставлено в зоне. Мародёры — в основном местные ребята, знавшие, где что можно взять. В домах шубы висели в шкафах, телевизоры стояли, в магазинах всё целое. Мародёры даже батареи срывали. Металл вывозили. Весь. Его на пунктах вторчермета охотно принимали. Да что там говорить: за пределами зоны даже бутылки принимали. Кому, знаете ли, катастрофа, а кому — мать родная.
У нас стояли посты, где всё это изымалось. Патрули нашего отряда также объезжали населённые пункты. За каждым автопатрулём закреплено восемь-десять деревень на территории до 50 километров. За пешим — одна-две деревни от пятисот до тысячи дворов в каждой.
Есть статистика: за месяц командировки наши курсанты задержали 761 гражданина за попытку проникновения в охраняемую зону, 257 человек — за то, что они находились в охраняемой зоне. Заколочено 1 288 открытых домов и 2 240 разбитых окон.
Проблема была в том, что награбленное ими не имело никакой цены, а статью «Мародёрство» в Уголовном кодекса уже отменили. Поэтому у мародёров награбленное изымалось, а сами они штрафовались. Мы их задерживали, сдавали в местные отделы милиции, а что там с ними потом будет — нас это меньше всего интересовало.