Я вернулась в аэропорт. Мы уселись на сумки, расставшись с какими бы то ни было надеждами улететь сегодня, завтра, послезавтра… Однако к вечеру объявили о дополнительных рейсах. Люди успокоились. Всю ночь взлетали самолеты. Мама с дочерью и племянницей улетели в Тюмень, где, по прогнозам синоптиков, шел мокрый дождь со снегом, на дорогах гололедица, резкое похолодание, возможны метели и снежные заносы…
Раздав последние рубли плачущим женщинам, я вышла на улицу. Высоко в небе сияют звезды, именитые и безымянные, но равновысокие и равнонеобходимые и небу, и земле. Между ними движутся красные мигающие огоньки самолетов… Очнувшись, пытаюсь вспомнить сегодняшнее число — последние дни слились в единый сумбурный клубок, выкативший меня за пределы способности воспринимать окружающий мир как реальность. Кружится голова — и звезды стремительно несутся к земле, раскачивающей меня из стороны в сторону. Я ловлю воздух открытым ртом и приседаю, чтобы удержаться на ногах… Кто-то поддерживает меня под руки и что-то говорит. Голос успокаивает землю — она перестает качаться. Засунув руки поглубже в карманы брюк, направляюсь к почти пустому автобусу, чтобы уехать в Киев. Никто не ждет меня, но ехать некуда, да и сил на большую горечь нет… В дверях оборачиваюсь: на том месте, где я только что стояла и смотрела на небо, — одинокая фигура милиционера.
В автобусе тепло и уютно. Мои — на полпути к «краю света», где метет метель, дует ветер, но нет пыли, нет страха, нет слез. Что еще человеку надо?
…Лишь через несколько дней вспомню я руки, поддержавшие меня около аэровокзала — руки милиционера, руки незнакомого мне человека. Прошло всего двадцать дней после аварии, тысячи людей — перед глазами. Трудно вспомнить лица, имена. Но качнется земля — и раздается рядом голос человека, появляется фигура милиционера… Никогда раньше не задумывалась я о будничной работе людей в милицейской форме — двадцать дней рядом со мной постоянно были милиционеры: тушили пожар на поврежденном блоке, вывозили из опасной зоны, регулировали работу автотранспорта, сочувствовали, помогали, оберегали, поддерживали… И все это вмещается в понятие долга — служение законности и справедливости, служение людям. И я не могу не вернуться в зону — мы все должники друг перед другом.
…На первое комсомольское собрание работников Припятского ГОВД после аварии пришли не только комсомольцы и коммунисты, но и многие беспартийные. Оно было короче обычных, самых коротких, но значительнее и напряженнее: за каждым скупым словом — недосказанное, но понятное и близкое всем, потому что пережили — вместе, побеждали — вместе. Беззаветное мужество при тушении пламени на крыше машинного зала проявили пожарные, самоотверженно действуют экипажи вертолетчиков, бригады врачей, коллективы цехов Чернобыльской атомной электростанции, строителей, городских и районных отделов внутренних дел области и республики — борьба с вышедшим из повиновения атомом еще продолжается, работа ведется круглосуточно, хотя самое страшное уже позади. Позади и самое главное — обеспечение безопасности населения, возложенное прежде всего на работников милиции. Только не итоги подводятся на комсомольском собрании — решаются дела дня завтрашнего, не речи говорятся — держится совет… Ведет собрание секретарь комсомольской организации лейтенант милиции Владимир Яковлев. «Свой служебный и гражданский долг при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС хочу выполнять коммунистом», — читает он строки заявления — собрание единогласно дает рекомендацию для вступления в кандидаты в члены КПСС старшему оперуполномоченному уголовного розыска Василию Дмитриевичу Тарасенко. Аплодисментов нет — есть понимание и уважение товарищей по службе: право называться и быть коммунистом доказано на переднем крае, на передовой.
Да, эти люди подчиняются приказу. Но только ли в приказе дело? В эти дни едва ли не чаще слова «радиация» звучало слово «доброволец»… Тогда, 29 апреля, милиционеры Припятского ГОВД получили указание покинуть город. Пришла смена. Но опять кто-то должен был остаться еще на несколько дней, чтобы ввести в курс дела вновь прибывших, познакомить с объектами и их особенностями. Тогда Василий Андреевич Кучеренко вновь должен был сделать непростой выбор, пусть из числа добровольцев. И он назвал семерых: Владимира Яковлева, старшего следователя Вячеслава Яковлевича Вашеку, участкового инспектора Леонида Николаевича Сержана, инспектора ИДН (инспекция по делам несовершеннолетних) Николая Качана, милиционера патрульно-постовой службы Николая Кириенко, оперуполномоченного уголовного розыска Юрия Остренка и участкового инспектора Николая Мищенко, последние четверо — комсомольцы. Он назвал их, зная о подвиге пожарных…