И эти детали вскоре появлялись на рынках в различных городах не только республики, но и страны.
Любое подобное «открытие» ранило больно, но любая новая задача, новая нагрузка встречалась коллективом Припятского ГОВД с пониманием. Изнанка трагического события заставила всех глубже и честнее взглянуть на проблемы по соблюдению общественного порядка, сохранности государственного и личного имущества в зоне отселения. Были образованы комендатуры, осуществляющие пропуск транспорта с грузами в зону и досмотр его при выезде, — Припятский ГОВД обслуживал комендатуру в Диброве. Вся тридцатикилометровая зона была разбита на патрульные участки, куда входило несколько населенных пунктов. На этих участках патрулирование велось круглосуточно, чтобы пресечь попытки проникновения в дома и общественные заведения. Были и погони, и засады, и кропотливое расследование, все было, потому что был дефицит совести и чести… Но в лице милиции вершила правосудие Советская власть — справедливо и милосердно.
Эвакуированные… Так называют нас до сих пор. И будут называть еще долго. Что ж, пусть называют, только помнят, что стоит за этим названием.
Десять долгих дней
…И снова десять дней, которые потрясли мир. Перетрясли человеческое естество, сознание, основы бытия. Может, поэтому так трудно восстановить их в памяти. Одно памятно: длились очень долго.
…В магазине люди плотным кольцом окружили девочку лет шести и четырехлетнего мальчугана. Брата и сестру. Их эвакуировали без родителей.
Продавщица, пожилая женщина, со слезами в голосе спрашивала девочку, показывая ей нарядные платьица: «Это нравится? А это? Посмотри, какое красивое… Какое ты хочешь взять?»
Девочка молчала, все ниже и ниже опуская голову. Братишка прятался от сотни глаз за спину сестры.
Люди обменивались догадками.
— Мать их вроде как на автозаправке работала. На смене была в ту ночь. Ее никто не сменил. Уйти не могла — надо было заправлять машины.
— Говорили о какой-то заправщице… Почти ползла домой. Ее «скорая» подобрала.
Девочка исподлобья оглядела толпу и направилась к выходу. Люди, охая, расступились.
«А курточки? А платьица?» — бросилась за ней продавщица.
«Упакуйте все, что надо, — остановил ее мужчина в плаще и шляпе. — Завтра детей вывозим. Я сам отнесу. Дети мать ждут, что им обновки…».
…Совсем рядом резко затормозила машина. Четверо в белом. Меловые лица. Не сразу узнала бывшего главного энергетика стройки, потом инженера ЧАЭС Анатолия Зоммера.
— Вы куда?
— Сейчас у всех одна дорога, — ответил Анатолий, открывая дверцу машины.
— Ну, как там?
— Сложно. Есть опасность нового взрыва. Только между нами — тревог и так хватает. Там академик Велихов колдует. Говорят, толковый. Но таких сюрпризов и в мировой практике не было. Реактор поврежден. Раскален, как пасть дракона. Радиация. Забросали сверху месивом из песка, глины, свинца и бора. А это дополнительная нагрузка на конструкции. Только бы выдержали этот пресс! Мы молиться готовы — только бы выдержали. В бассейне-барбатере может быть вода. Если рухнет… Все работают на износ. Дорога каждая минута. Откачивают воду, бурят скважины, готовят «зону охлаждения»… Ну все, пора ехать. А вообще-то, обними нас на прощание, кто знает…
Кто был в машине еще — не помню. Целовала в лоб. Долго смотрела вслед — заговаривала.
…Киевским метростроевцам были поручены работы по замораживанию грунтов под разрушенным зданием реактора. Рассказывает Федор Кириллович Цимох: «Надо было рядом с реактором номер три, который цел, вырыть котлован в песчаных грунтах глубиной до шести метров и длиною до тридцати метров, чтобы дать буровикам возможность забурить скважины. Двадцать две горизонтальные скважины по сто восемьдесят шесть метров. Прямо под реактор. Минуя днище третьего, под четвертый, разрушенный. Работы велись круглосуточно, в пять смен. Каждая смена работала по пять часов… То, что было нам поручено, мы выполнили с честью. В срок. Конечно, мы принимали меры предосторожности. Перед тем, как идти в зону, мы узнавали радиационную обстановку и Старались там, где самое опасное место, людей понапрасну не задействовать. Например, механизаторы только в нужный момент вызывались и получали задания. А если работы не было, уходили в защитные сооружения, где маленькая радиация».