Должностная болезнь
29 июля 1987 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Союза ССР под председательством члена Верховного суда СССР Р. К. Бризе с участием государственного обвинителя — старшего помощника Генерального прокурора СССР Ю. Н. Шадрина завершила в Чернобыле рассмотрение уголовного дела бывших руководителей Чернобыльской атомной электростанции (АЭС). Начальник АЭС В. Брюханов, главный инженер станции Н. Фомин, заместитель главного инженера А. Дятлов сурово наказаны. Осуждены к разным срокам лишения свободы еще два бывших работника 4-го энергоблока, а также инспектор Госатом-энергонадзора СССР. Серьезным уроком, строгим предупреждением против расхлябанности, недисциплинированности, безответственного отношения к выполнению служебных обязанностей прозвучал приговор виновникам аварии. Отсутствие взаимной требовательности, беспринципность привели к тому, что среди руководителей АЭС и части специалистов сложилась атмосфера вседозволенности, благодушия и беспечности. Все это способствовало возникновению аварийной ситуации, обусловило неумелые, нерешительные действия персонала в экстремальных условиях. (Из сообщения ТАСС)
Приняв решение о проведении испытаний на четвертом энергоблоке перед выводом его в плановый ремонт, Брюханов, Фомин и Дятлов не согласовали проведение этих работ в установленном порядке, не проанализировали все обстоятельства предстоящего эксперимента, не приняли необходимых дополнительных мер по обеспечению безопасности.
(Из приговора суда)
Вновь и вновь вчитываюсь в строки приговора — возвращаю прошлое в сегодняшний день, пытаюсь осмыслить причины трагедии Чернобыля. Должностные лица, отвечающие за надежную эксплуатацию атомных электростанций, отделались легким испугом… Должностные лица, не справившиеся со своими обязанностями на Чернобыльской АЭС, наказаны. Их считанные единицы — вина многолика. Но даже не это главное. Наказан ли порок? Вырваны ли его корни? И, наконец, найдено ли средство против возбудителей должностной болезни, долгое время находивших у нас благодатную почву для разрушения здоровья общества?..
Должностная болезнь — не досужий вымысел, не образное выражение, а самая что ни на есть зараза, распространяющаяся не одно столетие: реальное существование служебной лестницы во все времена предполагало и ноги, которые будут по ней подниматься. Должностное продвижение получило и другое название: служебная карьера! Добившись чина, человек практически больше не нуждается ни в каких положительных качествах — они предполагались как само собой разумеющееся. Отсюда не человеко-, а — чинопочитание.
Маленький чиновник исповедовал стиль руководства большого чиновника, жил не видением, а «слепой» верою: подперто — не валится, пришиблено — не пищит. И получал вознаграждение не за труд, а за службу, за эту веру. Но, как известно, чего глазом не досмотришь, то мошною доплатишь. И доплачивали — из чужого кармана.
Кто же легче всего преодолевал ступеньки служебных лестниц? «В России нет выборного правления, а правят не только одни богатые и знатные, но самые худшие из них. Правят те, кто лучше наушничает…, кто искуснее подставляет ножку, кто лжет и клевещет… льстит и заискивает», — писал В. И. Ленин в 1903 году.
Почему чиновник чаще всего был недосягаем? Потому, что окружал себя порукой, а свою деятельность тайной, придавая этим вес собственной персоне и значительность незначительности того, что делал. «Правят тайком, народ не знает и не может знать, какие законы готовятся, какие войны собираются вести, какие новые налоги вводятся, каких чиновников и за что награждают, каких смещают», — продолжает Ленин свою мысль в той же статье «К деревенской бедноте».
После революции, выдвинувшей в первые ряды людей иного качества, в короткий срок произошли такие грандиозные изменения, что в социализм, реальный социализм, и коллективное руководство поверили не только массы и сомневающиеся, но и враги. Однако и после формирования нового аппарата правления беспокойство Ильича не исчезло: «…улучшить наш аппарат, который из рук вон плох. Он у нас, в сущности, унаследован от старого режима, ибо переделать его в такой короткий срок, особенно при войне, при голоде и т. п., было совершенно невозможно…»